Южный поход

Милорадович усмехнулся и ответил:

— Ишь ты, и ни слова о том, что это поселение принадлежит теперь наше. Переведи ему, что с этого дня Туркестан принадлежит хану Средней орды Уали, ставленнику Российской империи на этих землях.

Когда толмач перевел его слова, маленькие глаза султана расширились и вспыхнули от гнева. Его приближенные сзади возмущенно зашумели. Султан закричал что-то, яростно глядя на Милорадовича и понятно было, что это не пожелания долгих лет жизни и крепкого здоровья.

— Город Туркестан сейчас подчиняется Бухарскому эмирату, — перевел толмач. — Султан говорит, что он никогда не признает притязаний северных народов на эту землю. А под Уали ханом трон и так шатается и он скоро слетит с него. Если пришельцам это не нравится, пусть сваливают отсюда на все четыре стороны.

— Хорошо, — просто ответил Милорадович. — Я понял его позицию. Тогда мы уезжаем и пусть за нас говорят наши мечи.

Пожалуй, конец фразы был лишним и его можно было не говорить. Все-таки, военным не стоит заниматься дипломатией, подумал я, когда увидел, что султан покраснел от ярости, услышав переведенный ответ русского генерала. Уж слишком военные прямолинейные.

Султан снова что-то закричал, указывая на нас, а его сановники тоже подняли страшный шум, хуже, чем на базаре. Эге-гей, полегче, ребята, подумал я, когда воины на площади тут же сомкнули ряды и нацелили копья на нас.

— Ого, здесь принято нападать на парламентеров? — закричал Гриша, вытаскивая шпагу.

Я же, каюсь, сокрушался о том, что оставил свои драгоценные штуцеры в седле Дикаря за городом, а собой взял только трофейную саблю с позолоченной рукоятью да незаряженный пистолет. Я поклялся, что теперь буду повсюду ходить с двумя ружьями наготове, даже, пардон, в сортир. Вдали, на краю площади, среди наших коней, я увидел довольную морду Смирного и готов был поклясться, что проклятый рысак радостно ухмыляется, видя, что меня сейчас проткнут, как барашка на вертеле.

Переводчик сжался и отступил назад, но султан его оттолкнул. Я мельком глянул на Милорадовича и удивился, насколько бесшабашно и весело он улыбается.

Копьеносцы наступали и нам пришлось тоже пришлось отступить к султану, но правитель города уже отошел к своей резиденции. Его воины обступили нас со всех сторон.

— Я буду стрелять! — кричал адъютант, грозя им пистолетом, но воины громко кричали и не обращали внимание на оружие.

Я тоже достал свою саблю и приготовился дорого продать свою жизнь. Хоть я не владею холодным оружием на высоком уровне, но парочку противников с собой на тот свет заберу, не сомневайтесь. Помнится, лет эдак тридцать спустя в схожей ситуации в Персии погиб Грибоедов, неужели мы станем его трагическими предшественниками?

Воины продолжали напирать и один успел ткнуть мне копьем в грудь. Тогда Гриша выстрелил в другого и тот со стоном завалился на каменное покрытие площади. Не спасла, значит, кольчуга.

Вместо того, чтобы испугаться, гибель товарища раззадорила воинов и они еще быстрее заработали копьями. Я отбивал удары саблей, Гриша разил шпагой, а Милорадович стоял сзади и сражался с врагами, наседающими на нас с тыла. Краем глаза я заметил, что зловредный правитель города успел вероломно скрыться в своем трехэтажном обиталище, оставив нас на съедение своим волкам. Бедного переводчика я больше не видел, видимо, он уже погиб.

Мы отбивались из последних сил, потому что копьеносцев было полным-полно, не меньше сотни. Милорадович ругался так, что в аду все черти должны были покраснеть от стыда. Наконец, Гриша получил удар копьем в плечо, меня тоже кольнули в ногу.

Я старался защитить Милорадовича, но мне и самому пришлось тяжко. Мое обещание прихватить с собой двоих-троих противников на тот свет оказалось трудно выполнимым, поскольку я никак не мог пробиться сквозь их ощетинившийся копьями строй.

В этот миг за городом ударила пушка.

Напор копейщиков сразу ослаб, они остановились и прислушались. Ядро ударило в стену, раздался глухой удар. Где-то далеко истошно завопили защитники города.

Почти сразу выстрелили другие пушки. Я услышал глухие шлепки ядер об стену, потом грохот.

Копейщики нервно оглядывались по сторонам. Из окна своего дворца высунулся правитель города и что-то завопил на своем языке. Воины отступили от нас и подняли копья наконечниками вверх.

Мы осторожно пошли через площадь сквозь ряды врагов, а правитель продолжал кричать из окна. Потом он исчез, а переводчик сказал рядом дрожащим голосом:

— Благороднейший Суюнчходжа-султан просит извинений за это недоразумение и обязуется возместить все убытки.

Оказывается, ловкий толмач успел спрятаться где-то рядом с нами, причем я его даже не заметил в пылу схватки. Теперь, когда опасность более-менее миновала, он снова очутился рядом с нами.

Мы выпрямились и шли через площадь, настороженно держа сабли наготове. Только Милорадович шагал, как ни в чем не бывало. Я готов был бежать к коням без оглядки, а затем ускакать отсюда на все четыре стороны, а он вдруг остановился прямо посреди площади, достал из кармана трубку и начал набивать ее табаком.