Южный полюс

На другой день дорога была еще хуже, и собакам приходилось очень туго. За 8 часов пути мы одолели всего 20 километров. Температура держалась сносная, минус 15°. Мы потеряли наши вехи из сушеной рыбы и последние часы шли только по компасу.

Следующий день (24 февраля) начался скверно – свежий зюйд-вест, сильная метель. Мы ничего не видели и прокладывали курс по компасу. Хотя мороз не превышал минус 18°, мы продрогли от встречного ветра. Весь день шли, не видя ни единой вехи. Около полудня метель прекратилась, а к 15 часам и вовсе прояснилось. Осматриваясь кругом в поисках места для палаток, мы обнаружили один из своих флагов. Подошли к нему, оказалось, что это флаг номер 5; все шесты были пронумерованы, и мы точно знали, где стоит какой флаг. Пятый стоял в 72-х километрах от Фрамхейма. Это неплохо согласовывалось с пройденным нами расстоянием – 71 километр.

На другой день было тихо и ясно, температура начала падать, было минус 25°. Несмотря на понижение температуры, мороз казался слабее вчерашнего, так как ветер стих. Мы всю дорогу шли по шестам и рыбе и за день покрыли 29 километров – хороший итог, учитывая тяжелый снег.

Потом два дня было ветрено и холодно, туман, почти ничего не видно. Снова бльшую часть пути мы шли по вехам из шестов и рыбы. Рыба уже пошла в ход, мы скармливали ее собакам, и они жадно ее пожирали. Направляющий выдергивал из снега очередную рыбину и отбрасывал ее в сторону. Один из ездовых подбирал ее и клал на свои сани. Наскочи собаки прямо на рыбу, они живо затеяли бы яростную потасовку. Еще до того, как мы дошли до склада на 80-й параллели, собаки заметно выбились из сил, вероятно, из-за мороза (минус 27°) и напряженной работы. По утрам у них плохо слушались ноги, никак не заставишь идти.

Двадцать седьмого февраля в 10.30 мы достигли склада на 80° южной широты. Склад был в том же виде, в каком мы его оставили, никаких сугробов не нанесло, из чего следовало, что здесь все время была тихая погода. В прошлый раз снег был рыхлым, теперь он затвердел от мороза. Нам повезло с солнцем, и мы точно определили местонахождение склада.

Странствуя по этим безбрежным равнинам, лишенным всяких ориентиров, мы ломали себе голову над тем, каким способом метить склады, чтобы потом их находить наверняка. Исход нашей битвы за полюс всецело зависел от этих осенних работ, надо было забросить побольше провианта как можно дальше на юг, да так, чтобы потом непременно его найти. Потеряем провиант, и сражение, скорее всего, будет проиграно. Основательно обсудив этот вопрос, мы решили, что надо попытаться отмечать склады в поперечном направлении – с востока на запад, а не вдоль нашего курса – с севера на юг. Вехи, расставленные вдоль, легко потерять в тумане, если они следуют недостаточно часто, и есть опасность отклониться от курса настолько, что рискуешь не найти их снова.

В соответствии с новым решением мы пометили склад на 80-й параллели двадцатью темными флажками на высоких бамбуковых шестах, по десяти с каждой стороны склада. От флажка до флажка – 900 метров; всего было размечено с каждой стороны склада по 9 километров. Шесты были нумерованы так, что по цифре всегда можно было видеть, в какой стороне склад и как далеко до него. Метод был совсем новый, еще не проверенный, но он показал себя абсолютно надежным. Естественно, на базе мы как следует выверили компасы и одометр и знали, что можем на них положиться.

Решив эту проблему, мы на следующий день продолжали путь. Температура все понижалась по мере того, как мы удалялись от края барьера. Если и дальше так будет, нас ждут сильные морозы на подходах к полюсу. Рельеф по-прежнему был ровный и плоский. У нас было такое чувство, будто мы все время поднимаемся в гору, но потом выяснилось, что это нам просто казалось. Трещины не попадались, и мы надеялись совсем избежать их. Естественно было ожидать, что участок вдоль самого края барьера будет особенно богат трещинами, но мы его давно прошли, а льда все не видели. Южнее 80-й параллели снеговой покров был лучше, но собаки заметно устали и сбили ноги, и стартовать по утрам было целой проблемой.

Здесь собаки калечили себе ноги гораздо меньше, чем на морском льду. В нашем походе главной проблемой для них были попадавшиеся нам участки наста. Он был недостаточно прочен, собаки проваливались и ранили себе лапы. Кроме того, снег застревал между когтями и смерзался. Куда хуже достается собакам на морском льду весной и летом. Острый лед режет лапы, а в ранки попадает соль. Приходится защищать их ноги чуть ли не чулками. Здесь в этом не было нужды. В долгом плавании лапы у собак стали нежнее и чувствительнее обычного. Во время первого похода никаких повреждений у них не наблюдалось, хотя условия тогда были скорее хуже, чем теперь. Очевидно, ноги натренировались за зиму.