Южный поток – forever!

Фанис хлебнул остывшего кофе, глядя перед собой в стол. Родоканаки надкусил рогалик и жизнерадостно проговорил:

– Я бы тебе вернул половину монет, но ведь работы пришлось провернуть немерено. Состряпать липовый протокол, подписать запрос у начальника департамента и все такое. А теперь еще придется писать объяснение…

Фанис, не поднимая глаз, кивнул:

– Расслабься, я все понимаю…

– Нет, когда обратишься в следующий раз, я с тебя не возьму ни копейки. Если, конечно, это будет по месту.

– Спасибо! – наконец поднял глаза Фанис и повернул голову, чтобы подозвать официантку.

– Да я расплачусь! – поспешно проговорил с набитым ртом Родоканаки.

– Ну, тогда давай! – поднялся Фанис.

Обменявшись рукопожатием с сержантом, он с опущенными плечами побрел к двери. Официантка хотела было устремиться ему наперерез, но сержант остановил ее возгласом. Фанис с вымученной улыбкой кивнул ему через плечо и вышел на улицу. Здесь он прикурил сигарету и потащился к машине.

Настроение у него было не из лучших, но к неудачам Фанис относился философски. Жизнь любого человека – цепь случайностей. Повезет или не повезет, это от человека не зависит. Но чем больше сделаешь попыток, тем выше вероятность, что повезет. Из чего следовало, что о неудаче нужно сразу же забыть, переключившись на другую цель.

Проблема заключалась в том, что другой цели на горизонте пока не было, а Сибилла вернуться из Италии должна была скорее всего только завтра. Дойдя до машины, Фанис Апостолакис уселся за руль и уставился в лобовое стекло. Выходов на звонившего ему человека не осталось. Ни единого…

64

– Понял! Мы тебя видим! – проговорил в ответ подполковник Долгих.

Виктор тут же отключил второй телефон и только после этого разогнулся. Весь разговор не занял и трех секунд. Несмотря на то, что Апостолакиса, судя по всему, на набережной не было, Виктор позвонил Долгих так, чтобы со стороны этого не смог никто заметить.

Открыв дверцу, он вышел из «Рено», включил сигнализацию и направился вдоль надписи «Parking» влево, в противоположную от причальной стенки сторону. К портовому зданию здесь примыкал высокий забор без надписей. Двигаясь в его тени, Логинов оглянулся.

На набережной ничего не изменилось. У припортового кабачка кто-то громко разговаривал и даже пытался петь. Ни машин, ни людей по периметру полукольца видно не было, хотя Логинов точно знал, что Долгих со своими сотрудниками уже приехали и находятся где-то совсем рядом.

Как и портовое здание, высокий забор отбрасывал густую тень. Поэтому, только пройдя метров двадцать, Логинов увидел узкий проход между этим самым забором и двухэтажным старым зданием, окна которого были закрыты металлическими жалюзи.

Нырнув в проход, Виктор прошел метров десять между забором и стенкой до угла здания. Дальше по левую руку потянулись увитые плющом тылы других домов. Справа простирался все тот же высокий забор, ограждавший портовую территорию. Там ярко горели прожектора, так что и сам проход, несмотря на тень, отбрасываемую забором, был освещен достаточно, чтобы Виктор увидел, что никаких сюрпризов по дороге его не ожидает.

Немного ускорив шаг, он прошел метров сто пятьдесят и наконец увидел ориентир, о котором ему сообщил по телефону Фанис. На стенке одного из старых домов, обращенных тылом к бухте, белой краской из баллончика поверх плюща было написано по-гречески что-то вроде «Ниа демократиа». Насколько помнил Логинов, так называлась одна из крупных политических партий Греции.

Поблизости не было ни единой души. Виктор вытащил мобильный и набрал номер Апостолакиса.

– Да! – послышалось в трубке.

– Я на месте, – сказал Виктор. – Возле надписи.

– Ясно. Тогда повернитесь к забору, там у столба лежит плита с пятном краски…

Виктор оглянулся и почти сразу рассмотрел под забором светлое пятно. Приблизившись к нему, он сказал в трубку:

– Да, вижу.

– Эта плита поднимается. Под ней лаз. Нужно нырнуть в него и приподнять такую же плиту с другой стороны…

65

Да, выхода на звонившего не было. И вдруг спустя пару дней Фанис его уведел.

Звонивший Фанису от «Аквариуса» киллер сошел с тротуара на противоположной стороне улицы и начал высматривать в потоке машин такси. Он был без темных очков и в другой одежде. Но это, несомненно, был он. Фанис Апостолакис был без грима, поэтому тут же съехал на сиденье вниз. Киллер вскинул руку, но желтое такси проехало мимо.

Апостолакис лихорадочно соображал, что делать. Его «Субару Импреза», несмотря на стандартную комплектацию и отсутствие всяких наворотов вроде спойлеров и идиотских уродливых воздухозаборников, все равно была слишком приметной машиной для слежки. Однако ловить такси, чтобы попытаться проследить за киллером на нем, было еще хуже.

И Апостолакис решил рискнуть. В отличие от других журналистов, которые лезли из кожи вон, чтобы лишний раз засветиться в СМИ своей физиономией, любовницей или тачкой, Фанис свою личную жизнь никогда не афишировал. Так что о том, какая у него машина, широкой публике известно не было.