Южный шторм

- Начнёте с нас? Или у меня дипломатическая неприкосновенность?

- … у тебя, а не неприкосновенность, - ругнулся прямолинейный Горг. – С пиратами война, тебя считаем вроде парламентёра. Таких не вешают и позволяют убраться. Рекомендую не задерживаться.

Островитянин снова вскочил, и больше никто не призывал его сесть.

- Пожалеете… Сильно пожалеете… Вы узнаете, что такое настоящий южный шторм!

Он выбежал из залы, сопровождаемый спутниками, слишком подвижными для мебели. Белый мундир, выполнивший роль белого парламентёрского флага, исчез за дверьми. Первый раз за долгое время общения с Выскочкой Рикас поверил ему от души. Таков пират с сорванной маской. Зато честно.

Иэрос обернулся к князю.

- Синьор Алайн, насколько мы готовы к отпору?

- Лучше использовать оставшееся время наилучшим образом, - живо откликнулся тот. – Из трёх бочек вранья, что на нас вывалил этот авантюрист, правда в одном: у них действительно много кораблей и людей. Но пираты готовы воевать, только если риск оправдан наживой, а никакая нажива не оправдывает большие потери.

- Ясно, - резюмировал Горг. – Нужно убивать их во множестве, остальные повернут назад. Осилим, синьоры!

Возражений не последовало.

Но первый выстрел необъявленной войны прозвучал, едва разбойничья делегация покинула Винзор. И нацелен он был на самое уязвимое – на семью Алекса.

Глава двадцать шестая

У Ианы дрожала рука.

Мутноватое фото размером с её ладонь запечатлело мужчину и женщину в постели. Мужчина лежит на спине под одеялом, женщина полуголая и разметалась.

Мужчина – Алекс. Женщина – не Иана. Остальные подробности не важны.

Первая мысль: не может быть!

Вторая: неужели он посмел…

Солнечная галерея Винзорского дворца словно подёрнулась тьмой. Или туманной пеленой. Иана моргнула, отвернувшись. Проклятая влага! Сейчас не время для слёз. Нужно быть сильной и достойно выйти из ситуации.

Хотя по-настоящему достойного выхода нет. И жизнь никогда уже не будет прежней.

Прежней? В самом начале их совместного пути Алекс имел любовницу. Пусть их роман был следствием интриг, а последняя встреча любовников произошла до решающего объяснения Ианы с будущим мужем, есть единственное слово, обозначающее поступок Алекса: измена. И то, что сейчас – тоже измена. Ничто не ново под луной.

Но зачем так прилюдно, настойчиво, подло? И как-то жалко, до омерзительности…

- Во Фроне у меня остался ребёнок, ваша светлость, - южанка прервала её мрачные мысли, заколачивая последний гвоздь известием о бастарде. – Мальчик. Незаконнорожденный княжич Алайн.

- Вы уверены, что он от князя? – сухо отбила выпад Иана.

- Не нужно оскорблять меня низкими подозрениями. Ваш муж взял меня силой. Больше я ни с кем не была.

Повисла вязкая, душная пауза, прерванная появлением виновника скандала.

- Дорогая, ты искала меня? – Алекс остановился, будто налетев лбом на каменную стену, когда из-за колонны шагнула Хели. Иана без слов протянула фотографическую карточку. Играть в игры «знаком ли ты с этой девушкой» и подходить издалека она не решилась. Если даже Алекс поступил низко, никто не даёт права поступать также… Женщина с усилием проглотила комок и окончательно успокоилась, приготовившись к бою.

К бою за себя. За свою семью. За своего мужа. За честь Алайнов. А это не так мало.

- Создатель… Что за…

Люди в сильном смущении или гневе белеют либо краснеют, князь совместил обе возможности и покрылся густыми пятнами на побледневшей коже, отчего его многочисленные рубцы проступили ярче обычного.

- Не надо. Просто скажи, это – ты?

- Я не… Да, это я. Но…

- Ясно, - Иана глубоко вздохнула, принимая неизбежное. Слёзы прошли, как и первоначальная растерянность. В голове прояснилось, более того – её наполнила кристально чистая звенящая пустота, из которой ушли мысли и чувства. И среди пустоты билась Сила, призывающая то ли уничтожить причинивших нестерпимую рану, то ли схватить крыло и унестись подальше от всех. – Рассказывай. Кратко.

Коротко не получилось. Алекс говорил и про странное вино, мигом свалившее с ног, и про странный провал в памяти. Раньше, напиваясь, он терял предприимчивость и засыпал, но прекрасно помнил всё происходившее, тогда как дружки по казарме чудили во всю широту души, но на утро не помнили о своих подвигах и приставали с расспросами. Первое, что запечатлелось из кошмарного утра, встреченного в постели с почти незнакомой девушкой, это… штаны. Тейские лётные рейтузы, плотно сидящие на бёдрах и снабжённые хитрыми завязками, все их узелки сохранились затянутыми.

Иана повернулась к молодой матери.

- А что вам запомнилось? Князь не сумел развязать штаны, но покрыть вас сподобился?

- Я тоже не помню деталей! Был ужин, все много выпили. Проснулась, там – кровь. Больно. На теле синяки. Рядом спит мужчина. Какие ещё нужны подробности?

- Девушка, ваша история печальна, но слишком многое в ней не сходится. Предположим, князь уволок насильно, причём это не помнит ни один из вас, и, как я понимаю, все упились настолько, что свидетелей нет. Но как случилось, что в опочивальне расположился фотограф?