Читаем Южный Урал, № 6 полностью

Н и к о л а й. Еще как тянет-то: весной на трактор, осенью на комбайн. Все бы, кажется, отдал! А вот намедни попробовал на «дизеле» проехать (показывает на левую ногу) — не выжимает!

Е р м и л ы ч. Зато на выдумки горазд, голова, стало быть, варит. А нога пройдет, Никола. Я вот тоже лет шесть тому назад, во время бурана, простыл — три года нога волочилась, а потом ничего — отошла…

Н и к о л а й. С тех пор и сторожишь все?

Е р м и л ы ч. Да… И до чего надоело… Зимой на отделении, а летом здесь сторожу да молодым завидую. Скучища! (Смотрит из-под руки в степь.) Что это? Никак управляющий наш верхом с поля несется? Кузьма Петрович! Уж не беда ли какая стряслась?


(Середкин, взволнованный, сердитый, вбегает и тяжело опускается на скамейку около стола, все вопросительно смотрят на него.)


С е р е д к и н (хватаясь за голову). Зарезали, подвели управляющего… Чуяло мое сердце. Эх, Кузьма, Кузьма, быть тебе опять битым! (Задумывается. Резкий звонок телефона. Середкин вздрагивает и бросается к телефону.)

С е р е д к и н (в трубку). Управляющий отделением Середкин… (Оживляясь.) Здравствуйте, товарищ Долгополов… Дела? Хуже не придумаешь. (Удивленно.) Мне премию за выработку на трактор? (Горько смеется). Какие там премии, товарищ инженер… Меня агроном под суд хочет укатать… Беда! Налетел, как коршун, а у меня Прохор Малявин заовсюженную пустошь без предплужников пахал, а дед Панфил втихаря пшеницу вручную сеял. Скандал! (Кладет трубку на место.) И до чего мне не везет: третий год неурожаи мучают — сушь. В кои-то веки выскочил по выработке на трактор — так нет, опять заминка. Ну что особенного! Ведь дождик должен быть. Имел я право под дождичек рискнуть. (Смотрит на небо. В испуге.) Беда! Угробит меня этот агроном, чувствую. (Что-то вспомнив, срывается с места и бежит через стан в степь.)

Е р м и л ы ч (провожая глазами Середкина). Обратно в степь погнал. (Николаю.) Лаптем щи хлебает наш Кузьма, да и мы вместе с ним.

Н и к о л а й. Неосновательный, легкий человек.

Е р м и л ы ч. Да уж куда легче… Сеем — только гектары считаем, жнем — корешки собираем: деда Панфила слушает — агронома нашел. По Сеньке и шапка! А наш-то орел возьми и нагрянь, как снег на голову…

Н и к о л а й. Огнев? Боевой, как видно, агроном. Это же я его с парторгом и привез.

Е р м и л ы ч. В корень смотрит агроном. У нас ведь как: мягких гектаров много, а хлеба мало. А земля-то, она матушка, старанье любит. Ты к ней волком — она к тебе мачехой. Нет! При товарище Макаре этого баловства не было. Ферапонт Долгополов такие порядки завел. Ученый человек, слышь-ка: два института окончил, за границей был, говорят, шесть лет здесь за агронома и механика работал, а вот поди ж ты…

Н и к о л а й. Ученый, да не той науке, как видно.

Е р м и л ы ч (испуганно). Не той! Так их сколько наук-то?

Н и к о л а й (твердо). Две! Одна настоящая — наша, а другая фальшивая — из-за океана.

Е р м и л ы ч (в смятении). Из-за океана? Это, значит, чтобы помешать нам? Счастье-то наше им, стало быть, поперек горла костью встряло! (Немного подумав.) А… а не думаешь ты, Никола, что Ферапонт этот подведет нас?..

Н и к о л а й. Долгополов-то? Не пойму я его никак… Искры в нем нет, по-моему, настоящей!

Е р м и л ы ч. Искры?

Н и к о л а й. Ну сам посуди: изобрел я с кузнецами стогомет тракторный, сделали его в кузне. Идет, но на поворотах ломается: из утиля ж смастерили. Говорю инженеру: «Помогите, вещь нужная… Косим мы, мол, сено тракторными сенокосилками, а убираем на волах и вручную… Сколько добра гноим!» — А он: «Фантазии, говорит, глупости, пусть институты изобретают, а нам некогда».

Е р м и л ы ч. А ты бы к директору, к Алексею Ивановичу…

Н и к о л а й. Некогда ему. Подумываю я товарищу Макару написать. Хорошо о нем народ говорит… Я-то его не помню.

Е р м и л ы ч. Товарища Макара? Ты еще пацаном тогда был… Вот человек — огонь, сила. Из наших трактористов, здешний. Три года здесь директорствовал, а потом и пошел, и пошел в гору… Сначала в райком взяли первым, потом в другой, бо́льший район перевели, а теперь — секретарь обкома! Вот ужо доберется он до нас…

Н и к о л а й. Вот бы приехал!..

Е р м и л ы ч. К новому агроному со стогометом подайся… Раз он землю хочет прибрать к рукам, по-хозяйски — ему эта механика вот как нужна!

Перейти на страницу:

Все книги серии Южный Урал

Похожие книги

100 знаменитых людей Украины
100 знаменитых людей Украины

Украина дала миру немало ярких и интересных личностей. И сто героев этой книги – лишь малая толика из их числа. Авторы старались представить в ней наиболее видные фигуры прошлого и современности, которые своими трудами и талантом прославили страну, повлияли на ход ее истории. Поэтому рядом с жизнеописаниями тех, кто издавна считался символом украинской нации (Б. Хмельницкого, Т. Шевченко, Л. Украинки, И. Франко, М. Грушевского и многих других), здесь соседствуют очерки о тех, кто долгое время оставался изгоем для своей страны (И. Мазепа, С. Петлюра, В. Винниченко, Н. Махно, С. Бандера). В книге помещены и биографии героев политического небосклона, участников «оранжевой» революции – В. Ющенко, Ю. Тимошенко, А. Литвина, П. Порошенко и других – тех, кто сегодня является визитной карточкой Украины в мире.

Валентина Марковна Скляренко , Оксана Юрьевна Очкурова , Татьяна Н. Харченко

Биографии и Мемуары
Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары