Южный Урал, № 11

Решил Букашкин стать поэтом
И выдающимся при этом.
Всю жизнь не ведал он науки,
И в русской речи не силен,
Решил Мефодий наш, что звуки
Без маяты постигнет он.
Он сел за стол, обдумал тему,
Потратил вечер на поэму,
С утра Мефодий на ногах:
Несет поэму в альманах.
— Букашкин, — там ему сказали,
Прочтя рифмованный рассказ, —
Вы сами знаете едва ли,
О чем написано у вас.
Вы поженили Таню с Ваней
И Колю с Олей в миг один,
Вы их свели без основанья
И разлучили без причин.
Нет никакого смысла в теме,
Нет вдохновения в поэме,
Пишите реже да с душою,
И может быть (все может быть),
Стихотворенье небольшое
Удастся в книжке поместить.
Проходит день, Букашкин снова
Несет рифмованное слово.
Его с вниманьем почитали,
Но почитать его не стали.
— Ах, так! — сказал Мефодий с
                                             чувством. —
Вам нужен штамп и трафарет:
Без мыслей, значит, нет искусства.
Стихов без ритма, значит, нет!
Мне наплевать теперь на славу!
Мне дорог высший идеал,
И я найду на вас управу…
Я вас… Я все уже сказал!
С тех пор в журналы и газеты
Букашкин шлет свои наветы,
Он пишет страстно и с волненьем,
Строчит он яростно и зло, —
Горит Букашкин вдохновеньем.
Оно пришло к нему! Пришло!
…Бывает так: бушует пламень,
Кипит в пустой душе родник,
И появляется пред нами
Весьма способный… клеветник!