Южный Урал, № 2—3

В е р а. Печальные воспоминания.

Б е з у г л ы й. Как полна еще наша жизнь всякими странностями. Я решительно рос, я заведывал крупнейшим отделом главка и вдруг… Оказывается, у меня были враги, о которых я и не подозревал. Когда человек идет вверх, появляется масса завистников и недоброжелателей. Нет, я больше не хочу сидеть в высоком кресле.

В е р а. Вы — тоже по делу?

Б е з у г л ы й. Ставлю вопрос о внедрении многозабойного метода бурения.

В е р а. Все еще ставите вопрос? На всех заседаниях болтаем о новаторстве, изобретательстве, рационализации. А где же дело, дело где?!

Б е з у г л ы й. Ой, ой! Ради бога, тише. Не горячитесь. Это так несимпатично.

В е р а. Я надеюсь, вы обеспечиваете Илье Буторину хотя бы два-три забоя в смену?

Б е з у г л ы й. Я… я делаю все возможное.

В е р а. Вот это действительно несимпатично. А вы должны это делать.

Б е з у г л ы й. Я ставлю вопрос шире: надо внедрять многозабойный метод вообще, не только для машины Буторина.

В е р а. Хотя бы раз от своего заоблачного «вообще» снизойдите к частностям жизни рудника. Ведь что такое машина Буторина? Поймите, — это знамя многозабойного метода, это техника для проходки квершлага. А вы, начальник отдела организации труда, на совещании даже словом не обмолвились об этом.

Б е з у г л ы й. Но здесь-то уже не совещание, а вы все еще нервничаете. Должен сказать, вы защищаете Буторина так рьяно, как… как Буторин — вас.

В е р а. Ну, что ж, у нас одна дорога, Владислав Сергеевич.

Входит Фурегов.

Ф у р е г о в. Не диспетчерская, а сборище бездельников.

В е р а. Здравствуйте.

Ф у р е г о в. А, добрый день. (Включает радио.) Нервы, нервы, дьявол их возьми, простите меня. (По радио передается какая-то мощная симфония. Приемник гремит.)

Б е з у г л ы й (поеживаясь). Да, музыка действует успокоительно.

Ф у р е г о в. Вы, Владислав Сергеевич, пришли первый, но, как говорится, дорогу женщине.

Б е з у г л ы й. Я готов обождать, только если вы выключите эту… бурю.

Ф у р е г о в. Пожалуйста, пожалуйста. (Выключает радио.) Такой интеллигентный человек, и не любит музыку! Слушаю вас, Вера Ивановна.

В е р а. Я учла все замечания, которые были высказаны на совещании по моему проекту, и принесла его вам с поправками. Думаю, что теперь можно говорить о практической стороне вопроса. (Передает проект Фурегову.)

Ф у р е г о в (кладет на стол проект). Говорить, конечно, можно.

В е р а. Я имею в виду ваше положительное решение.

Б е з у г л ы й. Пора, давно пора.

Ф у р е г о в. Посмотрим, посмотрим.

В е р а. Мне кажется уже достаточно смотрели. Вот вам иллюстрация к нашему позавчерашнему совещанию. Газета «Уральский рабочий», посмотрите… (Передает Фурегову газету.) Как разнесли руководство Корунинского рудоуправления. А за что? За то же самое… Выборочная выемка только богатых руд, по сути — хищническая эксплоатация. Будто про нас написано.

Ф у р е г о в (просматривая газету). Разумеется, сплошная, валовая добыча всей рудной массы — единственно правильная система эксплоатации… (Мечтательно.) Если к тому же построить обогатительную фабрику…

В е р а. Конечно же! Обязательно надо строить. Большую, мощную!

Ф у р е г о в (увлекаясь). Да, да… Хорошо бы. Ах, как хорошо! Согласен ведь, и я с вами согласен. (Расчувствовавшись.) Дорогая Вера Ивановна, я всегда прислушиваюсь к голосу товарищей. Я же не какой-нибудь Грудищев, или как его? Знаете, директор Корунинского рудоуправления? (Указывает на газету.) Это же феодал! Критика, предложения — для него пустые звуки. Я! Я! Я! Сплошное ячество. Все — единовластно. Никого, нахал, не признает.

Б е з у г л ы й. Слетит.

Ф у р е г о в. Определенно. А я… вот, понимаете, всей душой с вами.

В е р а (обрадованная). Николай Порфирьевич… Если бы вы знали!.. Ну, спасибо вам. Этот проект — моя первая большая работа!

Звонок телефона.

Б е з у г л ы й. Т-с, междугородняя…

Ф у р е г о в (снимает трубку). Москва? Да, да, слушаю… Кто? Начальник главка? Есть. Да, Фурегов у телефона. Здравия желаю, товарищ Курбатов. Что? Даем, даем. А? На то и трудности, чтобы их преодолевать. Кто сказал? Да я и говорю. (Невесело смеется.) Будем нажимать. Есть! До свидания. (Опускает трубку.) Вот вам и клюква… Мало, говорит, руды даете. Куда тут с проектами…

В е р а (с тревогой). Николай Порфирьевич… Ведь вы только что… так по-человечески…

Ф у р е г о в. Да вот видите, как нас план поджимает. (Ворчливо.) Человечески… А сколько мы сможем проходить в месяц? Не больше семидесяти метров. Значит, ваши четыреста метров я буду долбить шесть месяцев. Это же… разор!.. Я провалю план, с треском.

В е р а. С буровым агрегатом мы пройдем квершлаг за один месяц.

Ф у р е г о в. Это еще… вилами по воде писано. А я за шесть месяцев новую шахту построю!