Южный Урал, № 2—3

Перлин говорил языком цифр и четких экономических выводов. Иногда он позволял себе «лирическое отступление», вызывавшее улыбку инженеров и несколько смягчавшее безжалостный и неумолимый анализ цифр.

— Итак, — заключал он свой доклад, — получается следующая картина: прокатные цехи, вместо того, чтобы поддерживать спокойный, уверенный ритм комбината и поглощать весь поток металла, идущего из мартенов, превратились в тупик, в котором скапливается незавершенное производство в виде холодных слитков стали. Количество слитков растет в опасной для комбината прогрессии. Стало быть, прокатные цехи на данном уровне технологии производства отстают от уровня производства стали. Где же выход?

Перлин обвел взглядом присутствующих и встретился, наконец, глазами с Бурцевым.

— Я здесь выступаю, как экономист, я только анализирую. Дело технологов предложить наиболее эффективный метод решения вопроса. Или мы найдем пути для резкого увеличения производительности прокатных цехов, или ножницы между мартеновским и прокатным производством будут все больше расходиться, что поставит нас в очень затруднительное положение. Как говорят любители латыни: терциум нон датур — третьего не существует.

Последние слова Перлина вызвали всеобщее оживление и смех.

— Нам предстоит, — заметил Бурцев, — решить задачу не вообще повышения производительности прокатных цехов, а коренного изменения технологии прокатного производства, которое подняло бы самые глубинные резервы и принесло максимальный эффект. В таком деле спешить нельзя. Но и медлить нельзя. Ваше слово, Валентин Петрович.

Главный прокатчик комбината — инженер Кожевников изложил общие контуры плана подъема производства проката.

Прокатные цехи Магнитогорска представляют собой такую комбинацию мощностей и техники, которую трудно встретить в практике металлургии. Представьте себе источник, откуда берет начало большая река, которая, разлившись широко и привольно, вбирает в себя все больше и больше притоков. Блюминги Магнитогорска — это своеобразные источники, откуда берет начало река товарного металла.

Блюминги питают сортовые, проволочные, штрипсовые, листовые станы заготовкой разных сечений. Рольганги, транспортеры, краны, толкатели, цепи — все это несет, везет, тащит и толкает то с огромной скоростью, то очень медленно слитки, заготовки, полосы. Пройдя через весь этот железный конвейер, они ложатся ровными штабелями на складах готовой продукции в виде уголка, тавра, балки, штрипса или сутунки. От проволоки толщиной в 5 миллиметров до круга диаметром в 100 миллиметров — таков диапазон прокатного производства.

План, о котором рассказал Кожевников, затрагивал, по существу, весь конвейер проката от блюмингов до складов готовой продукции, он касался почти всех профессий — от сварщиков нагревательных колодцев до обрубщиков на адьюстане. Предстояло решать такие коренные задачи технологии прокатного производства, как дальнейшая реконструкция нагревательных колодцев блюминга, перевод их на работу с жидким шлаком (освобождаясь, таким образом, от трудоемких процессов по удалению шлака), сокращение количества пропусков при обжатии слитков (рост производительности в горячий час!), изменение методов перевалок и увеличение стойкости валков, что резко сократит простои станов. Речь шла о развернутом плане наступления на прокатном участке.

Обсуждение плана затянулось до поздней ночи. Никто не высказывал сомнений в его реальности. Спор шел только о сроках и средствах его выполнения. Наиболее неясным остался пункт об автоматизации. По какой линии она пойдет, какой стан будет выбран, какая схема будет принята? Всех увлекла идея автоматизации, но пока это еще была только наметка, скелет без мяса.

Одна из самых решающих, важнейших работ, которую предстояло выполнить, — это опытная работа по автоматизации одного из сортовых станов, по образцу которого можно было бы в дальнейшем автоматизировать все прокатные станы в течение 2—3 лет. Эту работу должен был провести цех «КИП и автоматика», во главе с инженером Хусидом, в тесном контакте с производственниками.

* * *

Инженер Хусид принадлежит к той категории людей, которые умеют по-настоящему увлечься какой-нибудь мыслью, работой и не останавливаются ни перед какими преградами для осуществления цели. В работе, в борьбе с трудностями он проявляет неистощимую изобретательность.

— Трудности для большевика, — говорит он, — то же, что огонь для стали — огонь закаляет сталь.

Кожевников давно знал Хусида и помнил его среди энтузиастов монтажа и освоения первого блюминга. Его черные глаза из-под густых нависших бровей горят и сверкают — это всегда выдает его творческую взволнованность. Когда Хусид пришел к главному прокатчику, чтобы обсудить свои наметки, и Кожевников увидел его глаза, то понял, что решение принято.

— Ну, как? Решил?

— Решил. Будем автоматизировать стан «300» № 3…

— Так это же самый сложный вариант.

— Вот потому я его и выбрал. Решим этот узел, и дальше быстрее пойдет дело.

— А как Бурцев?