Южный Ветер

Маршрутка была полной, она вдавливалась в жару, которая лежала на полях и дороге кислым кефиром. В салоне были открыты все окна и люк в потолке. Когда маршрутка разогналась, внутри стало воздушно и быстро, волосы, платья, легкие пакеты и цветок в горшке, который вез седой пассажир, разлетались, хлестали друг друга, лепились на глаза, руки, ноги. Маршрутка стала шкатулкой, в которой хранился ветер, музыкальной шкатулкой с веселой музыкой. Саша скрутила волосы узлом, и они сцепились на затылке просто так, без резинки. Она смотрела на Остапку, смотрела, а в голове ее мурчало что-то приятное, плавное, какое-то новое. Она никогда не чувствовала себя так прежде, никогда не была такой. Раньше, до Москвы, Саша была здесь несвободной, принадлежащей взрослым. В Москве Саша была занятой, иногда успешной, часто уставшей, всегда одинокой, а самое главное, что не своей, нездешней. Вернувшись в Южный Ветер, она была своей и здешней, но круглые сутки Жениной. И вот сейчас, в маршрутке, где шатались все кресла, а на полу валялась шелуха от семечек, Саша была собой, своей, одной, летящей, бегущей, могущей пойти куда угодно.

Правда, пока ненадолго, потому что Женю надо было забрать через два с половиной часа.

Но Саша об этом совсем не думала. Так же, как не думала о радиокружке. В голове ее были только чувства – и ничего связного, такого, что бы можно было проговорить, поварить и обдумать.

Потом Саша вышла на площадь, которая была даже не кисло-кефирной, а жарко-желейной. Саша вспомнила, как ее единственная московская подруга, хотя скорее приятельница, сказала ей перед отъездом в Южный Ветер, что Саша ненормальная. Как же так? А карьера? Музеи? Развлечения? Почему ты так быстро бросаешь все, выносишь на помойку вещи? Саша не заметила ничего ненормального в людях, с которыми встречалась сегодня в большой комнате с пианино. Самые обычные люди. Может, Джумбер подсунул ей обычных? Хотя, скорее, все ненормальности просто еще впереди.

– Здравствуйте, Ваня! Можно ноль три?

– Саша, здравствуйте! – Ваня подскочил и заулыбался Саше. – Ой, можно, конечно! А где ваш брат?

– Он у меня почти художник, сейчас рисует в студии.

Ваня очень удивился, что такой молчаливый Женя из Южного Ветра почти художник. Он сказал об этом Саше, и Саша ответила, что сегодня видела целую толпу художников. Ей нравилось болтать с Ваней, он был одновременно невыросшим и взрослым, таким серьезным, а еще он о чем-то ей напоминал, может быть о маленьком Жене, этого Саша до конца не понимала. Она захотела потянуть разговор и, помня о стрит-токе, спросила Ваню, о чем он мечтает. Ваня ответил сразу, не задумываясь, глядя на растущую в стакане квасную шапку, что хотел бы защищать людей.

– Как?

– Пока не знаю.

– А кого?

– Ну, слабых людей.

– А каких именно слабых?

– Я пока, если честно, не знаю, но потом я пойму.

– А пациентов психбольницы вы стали бы защищать?

Ваня налил полный стакан ноль три и медленно, чтобы ничего не расплескать, тянул его в сторону Саши.

– Ну, если бы их обижали, наверное, да. Но они и сами могут.

– Почему?

– Не зря же их все боятся. Не просто так.

Саша заплатила за квас и сразу выпила половину, попрощалась с Ваней, почти пробежала через площадь, смотря в асфальт, и зашла в старый красивый дворик единственного старого дома возле площади. Села на лавку и допила квас. Дом был трехэтажным, с балконами-пятиугольниками, сбитыми из дерева. Там еще кто-то жил, хотя подъездную дверь давно вырвали, и теперь с улицы были видны стоптанные посередине ступени, перед которыми лежала свежая тряпка. Саша смяла стакан, кинула в урну и ушла.

И вот как потратила Саша свои два с половиной часа свободы. Она пришла в трехкомнатный офис, который находился в жилой многоэтажке, на первом этаже. Дверь была вырублена в стене со стороны проспекта, над дверью – вывеска «Агентство недвижимости “Диана”». Саша заранее договорилась о собеседовании. Владелица фирмы похмыкала на Сашины московские строчки в резюме, сказала, что у них минимальный оклад и работа за процент, и выдала Саше стопку документов, которые ей необходимо было изучить. Так просто, удивилась вслух Саша, когда вышла на проспект.