Южный ветер

— Во сколько она ушла вечером?

— Около десяти часов.

— Какое у неё было настроение?

— Она была счастлива и немного волновалась, — Виктория говорила так, будто выучила ответы наизусть. Никаких эмоций ни в голосе, ни на лице.

— Она не говорила, во сколько планировала вернуться?

— Лишь сказала, что надолго.

— Она вам не звонила ночью?

— Нет.

— И вы больше не видели её?

Она отрицательно покачала головой.

— Вспомните, пожалуйста, события вчерашнего вечера? — офицер взял новый бланк протокола.

— Саша, — еле слышно сказала она и закрыла лицо руками. С минуту она молчала. — Она просто решила прогуляться перед сном. Она была ужасно расстроена. Никто не ожидал, что… — она замолчала. — Смерть так коварна, — неожиданно сказала она и подняла глаза на полковника.

И он снова прочитал этот взгляд. Взгляд, пропитанный страхом и отчаянием. Наверное, именно так смотрит человек, у которого нет выбора. Человек, окружённый стаей волков на задворках своего дома, а вокруг лишь глухие стены и больше ничего. Выхода нет. Бежать некуда.

— Почему вы не забили тревогу, когда Александра не вернулась спустя несколько часов?

Она не ожидала этого вопроса.

— Я уснула. Я немного выпила, чтобы выключить мозг, и уснула. Меня разбудил полицейский в начале седьмого утра. Я увидела, что её кровать не тронута, и поняла, что что-то случилось.

— Александра не высказывала мысли о самоубийстве? Раньше у неё не было попыток свести счёты с жизнью? — офицер задал этот вопрос таким же тоном, каким бы спросил у неё, который час.

— Нет. Никогда. Она очень любила жизнь, — Виктория достала из сумочки тонкую сигарету и закурила. — Саша мечтала, что когда-нибудь у неё обязательно будет семья. Большая, шумная и только её, — она крепко затянулась. — Мы все об этом мечтаем, не так ли, Александр Петрович?

Услышав своё имя, полковник вздрогнул.

— Зачем же нам тогда ещё жить? Просто иногда, чтобы прийти к своей цели, нужно пожертвовать очень многим. Иногда даже собой. И всё почему? Потому что не у всех в этой жизни есть чёртов выбор! — она процедила последнюю фразу сквозь зубы.

Виноградов внимательно слушал её, не отводя глаз.

— Я вас услышал, Виктория. Не переживайте, у вас обязательно будет семья.

Она лишь равнодушно махнула рукой и снова закурила.

— Виктория, перед тем, как закончить, мне нужно задать вам ещё один вопрос, — офицер замялся.

— Спрашивайте, не стесняйтесь, — она ухмыльнулась, догадываясь, о чём должна пойти речь.

— Результаты судмедэкспертизы показали, что девушки умерли в результате того, что захлебнулись водой. Но на теле Александры были обнаружены синяки и гематомы.

Виктория поджала губы.

— Где?

— На руках и на внутренней стороне бёдер.

Она прикрыла глаза.

— Результаты показали, что, скорее всего, она была изнасилована. У Евгении гематом на теле не обнаружено, но точно известно, что в этот день у нее была интимная связь. Возможно, не по своей воле, — офицер выдохнул.

— Вы хотите, чтобы я как-то прокомментировала это?

— Да.

— Я не могу ничего вам сказать. Они мне ничего не говорили, — сухо ответила она.

— Виктория, вы уверены? — полковник смотрел на неё. — От вашего ответа зависит очень многое.

— Уверена, — выдохнула она. — Я могу идти?

— В каких отношениях вы состоите с господином Сябитовым и его друзьями?

Она замялась.

— Исключительно в дружеских.

— А товарищ Котовский утверждает, что в интимных. Именно с вами. Он сказал, что у вас любовь, — офицер нервно постукивал ручкой по столу.

— Любовь ведь не всегда взаимна, не правда ли? — она приподняла идеальную бровь.

Офицер выжидающе смотрел на Викторию, надеясь, что она добавит что-то ещё. Но она больше не сказала ни слова.

— Будьте готовы, мы с вами свяжемся, — офицер демонстративно захлопнул ежедневник.

— Обязательно, — она сделала несколько шагов в сторону дверей и остановилась. — До скорой встречи, Александр Петрович.

— До скорой встречи, Виктория. Будьте осторожны, — полковник встал из-за стола и взглядом провел её до дверей. На выходе она ещё раз обернулась, постояла несколько секунд и решительно вышла из ресторана.

— Мне всё понятно. А вам?

— Не совсем понимаю, о чём вы, — офицер складывал бумаги в картонную папку.

— Я об убийстве девушек, а вы о чём подумали? — полковник улыбнулся. От широкой улыбки его усы, как гармонь, разъехались в разные стороны.

Офицер в недоумении смотрел на полковника.

— Совсем скоро вы всё узнаете, а сейчас достаньте обратно свой блокнот и запишите, чтобы не забыть, то, что вы срочно должны для меня узнать.

— Я запомню.

— Не стоит. Как я убедился, ваша память — не ваш соратник!

Полицейский недовольно хмыкнул, но всё же достал блокнот. В течение следующих трёх минут он записывал за полковником.

— И последнее, — полковник затянулся сигаретой. — Возьмите биоматериал из-под ногтей девушек.

Офицер вопросительно приподнял брови.

«Ну и остолоп!» — подумал Виноградов.

— Там должна быть кровь Сябитова. Я в этом не сомневаюсь, но мне нужна стопроцентная страховка.

— Допустим. Но как вы возьмёте его биоматериал?

— Это уже не ваша забота, — полковник потушил бычок и, пожав руку офицеру, направился к выходу. Затем остановился и сказал: