ИВ. Тетралогия (СИ)

Именно тогда среди однокурсников я встретил еще одного парня, которого тоже довольно скоро смог назвать своим близким другом. Золтан Леговец — сын чешского эмигранта — был веселым, обаятельным и очень активным парнем. Сначала мы сблизились на почве общих спортивных интересов. Гольф и теннис, конкур и бокс — все, чем увлекалась «золотая молодежь», попадало в сферу наших интересов. И, конечно же, я с удовольствием посещал занятия по фехтованию, которое обожал еще с детских лет, и где достиг неплохих успехов, будучи все годы учебы чемпионом Университета.

Золтан, хотя и не имел такой подготовки, изо всех сил старался не отставать, и весьма успешно, надо сказать. Достаток его семьи был значительно скромнее моей, но я никогда не выбирал себе друзей по толщине кошелька. Леговец-старший владел несколькими авторемонтными мастерскими. И, чтобы обеспечить свои финансовые потребности, не обременяя отца, Золтан подрабатывал в одной из его мастерских, хотя в будущем видел себя, как и я, на юридическом поприще. Вот там я провел с другом немало свободных часов. Можно сказать, что эта мастерская стала едва ли не моим самым любимым местом времяпрепровождения, а также источником совершенно новых знаний и умений, чем я никогда не пренебрегал, считая, что лишним багажом никакое дополнительное образование не станет. Завораживающе красивые и глянцевые снаружи, с открытым капотом автомобили буквально приводили меня в экстаз, открывая мне секреты своего технического чуда. Тогда же я и полюбил все, что попадало в разряд технических новинок, а также научился в них разбираться. У Золтана был свой автомобиль — старый, самостоятельно восстановленный из полумертвой рухляди, но предмет его личной гордости. На нем с помощью друга я и приобрел первые навыки вождения, все сильнее и сильнее влюбляясь в железных коней, уверенный, что вскоре они заполонят городские дороги, вытеснив тем самым живой транспорт. И в этом я тоже намеревался быть в числе первых.

Для меня не стало неожиданностью то, что мои друзья не слишком понравились друг другу. Лука всегда свысока поглядывал на тех, кого считал ниже себя по происхождению или материальному положению, презрительно относился к физическому труду. В свою очередь, Золтан считал его заносчивым придурком, снобом и ханжой. Не вставая ни на чью сторону или защиту, я оставил каждого при своем мнении. С Лукой меня связывала давняя дружба, проверенная годами, а с Золтаном несравнимо более общие интересы и увлечения, не говоря уже о жизненных принципах.

Однако, в отличие от своего нового друга, финансово практически независимого от своего отца, я почти целиком находился на иждивении Гаэтана и, разумеется, не мог ощущать себя мужчиной в полной мере. Франция уверенно занимала второе место в мире в области автомобилестроения, уступив лишь США. Технический прогресс продолжал свое победное шествие по стране. Вот и мой отец, поддавшись моде, позволил себе такую новинку — роскошный Рено 1907 года выпуска. Конечно, Гаэтан всегда разрешал мне пользоваться автомобилем, тем более, что сам чаще предпочитал передвигаться по старинке в экипаже. Уверен, что, если бы попросил его, он и мне купил бы автомобиль или просто отдал этот в безраздельное пользование. Но какая-то упрямая гордость не позволяла мне не только как-то выразить свое желание, но и, напротив, всячески скрывать его, демонстрируя равнодушие к тому, что на самом деле меня очень интересовало.

Тогда же в моей жизни и женщины стали играть весьма существенную роль, все же у студента возможностей для этого имелось куда больше. Ну, а мои личные качества и внешние данные просто лучше некуда располагали к роли разбивателя женских сердец, чем я и не гнушался пользоваться в своих интересах. Имея отличную наследственность, безупречные манеры, ум и блестящее воспитание, происхождение и харизму, я прекрасно понимал, что обладаю для женщин особым магнетизмом и притягательностью, самоуверенно считая это своей личной заслугой. Не раз мне приходилось слышать от своих пассий, что они были покорены моим взглядом или заворожены голосом. Они даже не догадывались, что это всего лишь ловушки умелого охотника.