Иван

Проснулся от беспрерывно звеневшего телефонного звонка. «Алло!» — взял трубку Николай Николаевич. «Это квартира Исаева? — говорила телефонистка, — а вы кто?» — «Я сосед его, Николай Николаевич, что передать?» — «Весть нехорошая, даже не знаю, как и сказать. Короче, читаю телеграмму: «Срочная. Старый Крым Октябрьская 119 Исаеву Ивану». — Текст: «Ванечка умерла мама Настя. Виктор. Люда». — «Как «умерла»? Она же еще молодая!» — «Читаю, как написано. Кто принял?» «Панков Н.Н.» — «Извините». В трубке послышались частые гудки.

Николай Николаевич стал лихорадочно думать: что делать? Решил позвонить полковнику Попову — больше некому. «Александр Васильевич, здравствуйте, это я, Николай Николаевич. Да Ваня уехал на работу. Товарищ полковник, у Ивана опять несчастье. Я боюсь, как бы с ним что не случилось, — вот позвонил вам». — «А в чем дело? Родственники появились? Нет? Должны бы уже быть дома. Я разберусь». — «Да не в этом дело! Только что позвонили с телеграфа — у него мама умерла, приемная мать, что в Сибири живет. Молодая еще, лет пятьдесят. Вот не знаю, что делать». — «Давай так, Николай Николаевич, ты вначале сам успокойся, а я тут постараюсь Ивана подготовить. А потом решим, как быть дальше. Вечером приеду сам».

Николай Николаевич долго бродил по саду, несколько раз подходил к яме, которую было начал копать Иван, да так и бросил, не закончив. От нечего делать старик взял веник и стал мести двор.

— Дядя Коля, — услышал он голос девочки, — вот вам письмо и телеграмма. Опусти в ящик, я заберу.

И Николай Николаевич, спокойно отложив веник, подошел к почтовому ящику, извлек из него письмо и телеграмму. Сначала прочитал телеграмму. Все было так, как прочитала телефонистка. Письмо было толстое, в синем конверте, заклеенное домашним способом, адресованное Ивану. Но адрес странный: «Сибирь. Чулым. Зульфие». Почему-то Николай Николаевич нутром почувствовал, что тут что-то кроется. Он даже вспотел. Медленно поднявшись на веранду, положил письмо и телеграмму на стол, а сам прилег на диван. «Что-то я совсем расклеился, — подумал старик. — Кто же такая Зульфия? Иван о ней ничего не говорил. Надо успокоиться, что я, собственно, разволновался?» Долго лежал Николай Николаевич; наконец, уняв сердцебиение, снова спустился вниз и продолжил мести двор.

А в это время полковник Попов вызвал к себе Ивана.

— Товарищ полковник, старшина… — начал было докладывать Иван, но Александр Васильевич остановил его.

— Проходи, Ваня, садись. Разговор у меня к тебе есть, и довольно серьезный, — а по селектору сказал: — Майора Чепурко ко мне.

Иван сел и стал спокойно рассматривать кабинет, пока полковник что-то дописывал в свою тетрадь. Вошел небольшого роста, какой-то незаметный, майор, доложил. Полковник, как бы продолжая разговор, сказал:

— Помнишь, Ваня, у нас разговор был в отношении твоей учебы? — И, обращаясь уже к майору, сказал: — Представляешь, Василий Владимирович, парень школу с медалью окончил, службу отслужил, радист первого класса, старшина.

— Это же законченный офицер, — поддержал майор.

— Вот я и говорю; пошлем-ка мы тебя, Ваня, в Киев, так месяцев на пять-шесть, — поучишься, сдашь экзамены экстерном за полный курс училища, вернешься к нам лейтенантом и будем служить дальше. Ты как на это смотришь?

— Я как-то над этим не думал. Надо бы, как говорит Оля, обмозговать.

— Кстати, как Оля?

— Уехала в Москву, в университет.

— Тем более: она учится, и ты учись, наверстывай упущенное. — И уже майору: — А пока старшина Исаев будет думать, вы, товарищ майор, оформляйте на него документы.

— Есть, — ответил майор и так же незаметно исчез.

— А теперь, Ваня, у нас чисто семейный разговор. — Полковник встал. Иван почувствовал что-то недоброе; как-то тревожно засосало под ложечкой.

— Ты только не волнуйся, у всех это бывает.

— Что-то случилось, Александр Васильевич?

— Да, случилось. Ты из Сибири давно уехал?

— Почти год.

— А в отпуске был за это время?

— Нет, я же работаю только десять месяцев.

— Тогда считай, что я тебе предоставляю отпуск. Выпишут проездные, и самолетом «Симферополь — Красноярск» ты сегодня же вечером улетишь — билет я уже заказал.

Иван встал и смотрел, не мигая, на полковника, не совсем понимая, что происходит.

— С кем же несчастье? — наконец, спросил он.

— С матерью твоей, Анастасией Макаровной: что-то с ней стряслось — она в тяжелом состоянии. Телеграмма есть, и звонили с телеграфа.

Полковник подошел, положил руки на плечи Ивану.

— Ты только не волнуйся, домой поедем вместе, мотоцикл твой пусть пока постоит на складе.

Когда Иван вышел, полковник позвонил Николаю Николаевичу. «Извини, Николай Николаевич, я не смог ему сказать о смерти. И ты не говори, скажи, что позвонили с телеграфа и все. Приехали? Ну и хорошо, а они уже знают? Это плохо, но ты им скажи, чтобы молчали. А Овсиенко приехал? Вот что: скажи ему — пусть завтра же приедет в часть, а то, может, я в этой суматохе забуду, а ты не забудь», — а в селектор сказал: «Дежурный по КПП? Если будет выезжать старшина Исаев — без меня не выпускать!»

Глава двадцать девятая