Иван Аполлинарьевич и другие

И начал в голове Ивана Аполлинарьевича зреть план, совсем не присталый настоящему философу.

Об этом он никому, даже жене родной не сказал, но начал присматриваться ко всяким средствам, вроде яда крысиного, да приманок – дурманок для скунсов и белок. Ничего более действенного в соседнем супермаркете не нашлось. Мешок с дьявольскими снадобьями спрятал он от чужих глаз подальше, в гараже, да ещё завернул в три других мешка, чтобы, не дай бог, своих ни в чём не виноватых мышей не обидить.

Но, решиться на последний шаг не мог никак. Ждал чего-то. Может, знака свыше, может, что у соседа совесть проснётся.

А тут сосед ремонт затеял, покрасить там стены-потолок и прочая ерунда. Приехала бригада маляров, сосед им ключи отдал и исчез куда-то. А те, видать, калитку закрыть забыли, или что. Ну, собаки со двора выбежали, и … потерялись.

– Вот ведь дурные какие животные.

Это Иван Аполлинарьевич воскликнул, когда, мирно гуляя в соседнем парке, был чуть ли не сбит с ног неизвестно откуда вылетевшей троицей. Впрочем, жизни его ничего не угрожало, напротив, «соседи» виляли обрубками хвостов, лизали руки и норовили даже лизнуть в нос, против чего Иван Аполлинарьевич решительно возразил.

Тут бы ему воспользоваться моментом, и увести своих мучителей подальше куда, в лес, в болото, сгинули чтобы и не вернулись никогда. Такая мысль мелькнула в его измученной голове, но он её отринул от себя, внутренне трепеща от раздвоения своей философии и жизни.

Так или иначе, но дело кончилось тем, что Иван Аполлинарьевич направился назад, к дому соседа, куда и прибыл вскоре, сопровождаемый потерявшимися беглецами.

Закрыв за ними калитку, он заглянул в дом, но хозяина ещё не было, а разговаривать с малярами было не о чем.

Вернувшийся вечером сосед не то что не выразил своего «спасибо», но и вообще ничего не заметил. Одно слово, зелёный.

И надо сказать, что с тех пор соседский лай приобрёл для Ивана Аполлинарьевича какой-то другой оттенок. Нет, он не стал тише или реже, ну, может, чуть-чуть. Но, слыша очередной гавк, Иван Аполлинарьевич стал представлять себе четвероногого друга, шлющего ему свой привет из ночной тьмы. С этой мыслью он засыпал, и снились ему сны чистые и добрые.

А мешок с ядом он сдал обратно, в супермаркет, и на деньги эти купил розовый куст, при полном, хотя и молчаливом, одобрении мышей.

Кошмар Ивана Аполлинарьевича

Однажды Иван Аполлинарьевич объелся на ночь жениной кулебяки, долго ворочался в постели и, наконец, уснул с тяжестью на сердце.

Но поспать ему удалось совсем недолго. Сначала зазвонил будильник, а потом и жена тут как тут: – Вставать пора, на автобус опоздаем.

Что такое? – подумал Иван Аполлинарьевич, с трудом открывая глаза и садясь на кровати. – Какой автобус? И почему в такую рань?

Да ты что, милый? – проворковала жена, – Ты же сам эту экскурсию купил, даже переплатил, чтобы не пропустить. Последний раз в этом сезоне, а, может, их и вообще закроют. Защитники природы нашей, чтобы она совсем не исчезла.

Иван Аполлинарьевич всё ещё ничего не понимает, но – жена есть жена. Встал, оделся, умылся, съел яйцо всмятку с чаем, женой уже приготовленные. А у двери сумка туристская, всё собрано вчера ещё.

Как раз и автобус подъехал, с улицы гудит: – Садитесь.

Сели, народу много, тут и Егор Сидорыч со своей старой кошкой в корзинке на коленях, и другой сосед, с маленькой болонкой. Там – кто-то с рыбками в банке, там, вроде, кто с козой даже. Кто с кем, в общем. Ивану Аполлинарьевичу неловко стало – он один с женой, да и та без ошейника. А жена – умница, из сумки достаёт сверточек, а там мышка сидит, в чепчике и с биноклем на шее. Наверное, она бинокль взяла, чтобы чего важного не пропустить и другим мышам потом рассказать.

Подумал так Иван Аполлинарьевич, достал из сумки свой бинокль, и тоже на шею повесил. И вовремя как раз. Автобус остановился и водитель-экскурсовод заговорил сладким голосом:

– Уважаемые дамы и господа. Наш автобус прибыл в единственный в своём роде природный заповедник, где в естественных условиях произрастает и размножается флора и фауна, давно исчезнувшие в других местах нашей прекрасной, но, увы, преображенной разумом планеты. Пожалуйста, смотрите в оба, цветы не топчите, животных не кормите и больше 100 фолларов сразу не давайте, даже если очень будут просить, не то совсем избалуются, а им нельзя, скоро очередные ме…

Тут в динамиках что-то зашипело, и конца фразы Иван Аполлинарьевич не расслышал. А водитель уже по салону идет, и каждому даёт кошелек с жетонами такими, пластиковыми, но вроде денег, с гербом, портретами и цифрами. 1 фоллар, два, три с половиной, восемь и 5/16 и так далее, до 312.5. Более крупных не попалось.

Потом двери открылись, и все наружу высыпали. Кругом – красота. Лес, цветы на полянках, ягоды. Жена мышку свою на землю опустила, а та, как ни в чем не бывало, из кошелёчка своего несколько блестящих бубриков вынула – целый фоллар-то ей не удержать – и под куст ближайший – шасть.

А оттуда только: «шур-шур-шур» да «шур-шур-шур».