Иван Болотников

Затем отозвались и другие казаки, Болотников же оставил на круче пятерых.

– Всем придет черед. А теперь на стан, донцы.

Спускались по другому склону, более отлогому, но

еще более лесистому. Когда уже были в самом низу и выбрели на просторную поляну, внезапно из трущоб вылезло около двух сотен обросших, лохматых мужиков с дубинами, кистенями, палицами и рогатинами. Ловко и быстро охватили тесным кольцом казаков.

Донцы выхватили сабли. Один из мужиков, огненнорыжий, большеротый, осерчало упредил:

– Спрячь сабли, побьем!

Ватага насела грозная и отчаянная, но Болотников не сробел.

– Геть, дьяволы! Прочь! – зычно прокричал он, потрясая тяжелым мечом.

Вожак ватаги оказался не из пугливых. Взмахнув пудовой дубиной, дерзко двинулся на Болотникова.

– Круши боярских прихвостней!

Сечу, казалось, остановить было невозможно. Но тут впереди Болотникова оказался Васюта.

– Ужель ты, Сергуня? – бесстрашно подходя к мужичьему атаману, спросил Шестак.

Вожак остановился.

– Откель ведаешь?

– Да кто ж Сергуню на Руси не ведает, – смягчил голос Васюта. – Сергуня – первейший атаман веселых. Не ты ль под Москвой скоморошью ватагу водил?

– Вестимо, водил… Но тя не ведаю.

– Да разве тебе всех упомнить, – еще более миролюбиво продолжал Васюта. – Мужиков на Руси как гороху в амбаре. Но обоз наш ты не должен запамятовать. Лет пять назад мы рыбу на царев двор из Ростова везли, а ты нас под Москвой встретил. Аль забыл, как пятерню в чану стрекавой пожалил? Чаял винца добыть, а ухватился за карася.

– Рыбий обоз? – нахмурил лоб атаман. – Людишки оброчные?.. Кажись, припоминаю, встречал с веселыми такой обоз.

– Вот и я гутарю! – повеселел Васюта.

– А ты что, из тех оброчных?

– Из тех, Сергуня. Когда-то на царя-батюшку рыбку ловил, а ныне – вольный казак.

– А энти? – кивнул Сергуня на повольников.

– Сотоварищи мои. Пришли мы с донских степей по Волге-матушке погулять.

– А не из Самары? – все еще недоверчиво вопросил Сергуня. – Отлетось вот так же с сабельками нагрянули. Норовили ватагу мою изничтожить, так мы им живо шеи свернули.

Болотников вложил меч в ножны, ступил к Сергуне.

– Ужель мы с боярскими прихвостнями схожи? Глянь на зипуны наши, атаман.

– Да зипуны вы могли и в лесу поизодрать, – молвил Сергуня. Однако цепкий, наметанный глаз тотчас охватил и рваные, просящие каши сапоги, и заплатанные портки, и грязные рубахи. Но больше всего убедили Сергу-ню трубки, торчащие в зубах Нечайки и Секиры: царевы люди бесовское зелье не курят.

Опустил дубину.

– Никак, и впрямь с Дону. А я-то чаял, государевы казаки из Самары. Поди, впервой тут?

– Впервой, Сергуня. А ты здесь давно ли? – присаживаясь на валежник, полюбопытствовал Болотников.

– Да, почитай, с год обитаемся, – ответил Сергуня, присматриваясь к донскому атаману.

Казаки и ватажники, усевшись на поляну, завели меж. собой оживленный разговор. Донцы узнали, что живут мужики в шалашах и землянках неподалеку от Усы. Два налетья они зорили боярские усадьбы, нападали на купеческие обозы, а потом, скрываясь от стрельцов, упрятались в жигулевских трущобах.

Поведали о себе и казаки, на что Сергуня изронил:

– Купцы малым числом по Волге не ходят, пасутся. Сбиваются в большие караваны да людей оружных нанимают. Взять их мудрено.

– А пытали?

– Пытали, атаман. Но с дубинкой стрельца не осилить. Они ядрами палят. Поди, и вам хабара не будет.

– Авось и будет. Казаки и не такие крепости брали. Так ли?

– Так, батька. Не устоять стрельцу против казака. Сокрушим!

Глава 11 НА ЦАРЕВЫ СТРУГИ!

В тот же день перебрались в устье Усы. Отсюда было ближе к дозорным утесам, с которых неотрывно наблюдали за Волгой зоркие глядачи.

Почти каждый день дозоры доносили:

– Плывут два насада, батька!

– Стружок под парусом!

– Расшива, атаман!

Но Болотников отмахивался: ждал каравана. Казакам же не терпелось ринуться на суда.

– Пошто ждать, батька? Надоело сиднем сидеть. Веди на купцов!

Болотников, посматривая из прибрежных зарослей на проплывавшие мимо суда, спокойно гутарил:

– С этих купцов поживы не будет. Вон и оружных не видно. Либо пустые идут, либо с худым товаром. Подождем, други.

Но казакам неймется. В полдень, когда Болотников спал в шатре, Степан Нетяга не удержался и крикнул донцов захватить расшиву, За Нетягой бросилось к челнам около сотни повольников. Выплыли из камышей и устремились к Волге.

Заметив разбойные челны, на расшиве испуганно заметались люди. Старый купец в зеленой суконной однорядке, схватив медный образок Николая-чудотворца, в страхе грохнулся на колени.

– Помоги, святой угодник. Отведи беду!

Челны ткнулись о борта расшивы, застучали багры и свальные крючья, казаки с ловкостью кошек полезли на судно.

– Ратуйте, православные! – взмолился купец.

Степан Нетяга сверкнул саблей, и тело купца осело

на палубу. На носу расшивы столпились гребцы и бурлаки.

– В трюмы! – заорал Нетяга.

Казаки кинулись в трюмы, но выбрались из них удрученные: расшива везла деготь, пеньку и веревки. Нетяга грязно выругался и полез в мурью, но и здесь ждала неудача; опричь бочонка с квасом да лисьей облезлой шубы в помещении ничего не оказалось.