Иван Болотников (Часть 3)

- Дерьмо ты, - сплюнул голова. Душепродавцев-изменников Кузьма Андреич терпеть не мог.

- Уж какой есть, батюшка. Но гулебщиков, кои супротив царя и бога воруют, мне не жаль.

Голова поднялся с походного стульца, близко ступил к Секире, глянул в упор.

- И все ж лукав ты, ананья... Сказываешь, шесть десятков в казачьем войске? А не боле? Может, целая рать собралась, а?

- Так то ж моя погибель, батюшка! - вскричал Секира. - Ведь коль тебя проману - голова моя с плеч.

Голова повернулся к сотникам.

- Подымайте стрельцов.

Начальные люди побежали к сотням.

- А мне куды ж, отец-воевода? - вопросил Секира.

- При мне будешь. Верните гультяю коня!

Казаки правили тризну. Тянули из баклажек горилку и пели заунывные песни. Их, как и сказал Секира, было не свыше шести десятков. Остальное же войско отошло на полуверсту вспять и залегло в высокой траве. Ждали долго. Глядач нет-нет да и высунется из травы.

- Тихо, батько.

"Ужель сорвется? Ужель стрельцы о войске распознали? Тогда Секире не вернуться", - тревожился Болотников.

- Полежали еще с полчаса, и вот наконец глядач бодро донес:

- Выступили, батько!

На голове глядача пук травы, и казак сливается с зеленой степью.

- Рысью скачут.

- Много ли?

- Сотни две, а то и боле.

Болотников осторожно выглянул из дикотравья, прикинул на глаз. Стрельцов было около трехсот человек.

"Никак, все выступили. Слава богу... Но что это?"

Добрая сотня служилых вдруг остановилась в полуверсте от холмов, остальные же ринулись к лощине.

"Хитер, бестия!" - помрачнел Болотников. Голова оставил часть войска на подходе к лощине. Неужели он разгадал казачий замысел?

Стрельцы лавиной хлынули в лощину. Казаки, побросав баклажки, взлетели на коней и приняли бой. На каждого донца приходилось по три служилых. Напор стрельцов был страшен. А Болотников все выжидал, но стоявшие в степи стрельцы и не помышляли приближаться к лощине. Секира, находившийся подле Смолянинова, нервно кусал губы.

- Ты бы помог стрельцам, батюшка. Казаки аки звери бьются.

- Сиди и помалкивай, - строго оборвал казака Смолянинов.

"Пропало дело, - удрученно вздохнул Секира. - Но чего ж Болотников тянет? Побьют донцов в лощине".

- У них не токмо сабли, батюшка, но и по паре пистолей. Загинут государевы люди.

- Помалкивай! - вновь рыкнул на гультяя Смолянинов, слушая, как из лощины доносятся ожесточенные возгласы ратоборцев.

- Не пора ли, батько? - нетерпеливо тронул Болотникова за плечо Мирон Нагиба.

- Пора!

Болотников резко поднялся и потянул за повод лежащего на боку Гнедка.

- По коням, други!

Казаки молнией метнулись к коням. Взбудораженные, дерзкие, глянули на Болотникова.

- Ты, Нагиба, в лощину! Две сотни со мной! - громогласно, чтоб слышало все войско, выкрикнул Иван.

Донцы, не суетясь и не мешкая, тотчас разбились на два крыла и, устрашающе гикая, устремились к врагу.

Секира, как только увидел казаков, в один миг выхватил из-за кушака Смолянинова пистоль и пришпорил коня.

- Подлый лазутчик! - рявкнула голова. - Догнать!

Несколько стрельцов припустили за Устимом, но где там: казаки выделили Секире резвого скакуна.

На стрельцов надвигалось казачье войско. Смолянинов сразу определил, что донцов чуть ли не вдвое больше, однако не дрогнул.

- Вперед! С нами бог и государь! - отважно крикнул он, вытягивая из золоченых ножен саблю.

Сшиблись! Зазвенела сталь, огненными змейками посыпались искры, захрапели кони. Сила столкнулась с силой.

Бой был жестокий и долгий. Стрельцы сражались с остервенением. Воодушевлял их сам голова. Тяжелый, могучий, он врубался в самую гущу повольников и гулко кричал:

- Не робей, служилые! Постоим за батюшку царя!

Но казаки, мстя за павших товарищей, бились еще злей и неистовей. Особенно туго приходилось стрельцам там, где рубились богатырского вида казаки Болотников и Нечайка Бобыль. Много стрельцов полегло после их сабельных ударов.

Смолянинов же все упорствовал, но когда казаки одолели стрельцов в лощине и пришли на помощь Болотникову, голова приказал отступать. Донцы пустились было в погоню, однако утомленные после длинных переходов кони так и не смогли достать более сытых и резвых стрелецких лошадей.

На поле брани остались лежать пятьдесят шесть казаков и чуть более сотни стрельцов.

Победа Болотникова не обрадовала. Он смотрел, как донцы подбирают убитых повольников, и мрачно раздумывал:

"Нелегко с царевым воинством биться. Тяжко будет русскому на русского меч поднимать, много крови прольется".

ГЛАВА 7

КУПЕЦ ПРОНЬКИН

Москва. Белый город.

На обширном подворье купца суконной сотни Евстигнея Саввича Пронькина суета. Высыпали к воротам приказчик, торговые сидельцы, работные, сенные девки.

Выплыла из терема дородная хозяйка Варвара Егоровна в алой зарбафной шубке. На голове купчихи кика с жемчужными поднизями, на ногах сафьяновые сапожки с золотыми узорами.

Встречали из дальней поездки Евстигнея Саввича. Ходил он с торговым обозом к Белому морю. Уехал еще на Николу зимнего, четыре месяца с заморскими гостями торговал, и вот только весной возвращается.