Иван-Дурак в командировке. Веселая сказка для взрослых

Но к ее большому сожалению, они не проваливались, и приходилось считывать их покупки, принимать от них деньги и давать им сдачу. А попробуй ошибись, нечаянно не ту бумажку дай, так скандал такой закатят, как будто невесть что случилось. А если лишнего им дашь, то и не признается никто, ноги в руки и бегом домой.

Когда же посетителей в магазине не было (а это составляло процентов 80 рабочего времени), Маруся сидела, расслабленно развалившись на своем кресле, и мечтала. Мечтала она вот уже на протяжении последних 20 с лишним лет в общем и целом об одном и том же. О мужике. Но вот если говорить о конкретном воплощении желаемого образа на разных этапах ее существования, то тут уже были значительные расхождения.

Изначально Маруся, тогда еще первая красавица на селе, готова была снизойти лишь до принца, причем обязательно на белом коне. Принц на черном коне неминуемо получил бы отставку. А так как белым конем в то время была неплохая иномарка, которой просто физически неоткуда было взяться в их деревне, то через некоторое время она несколько поумерила свои девичьи аппетиты и была согласна уже на любого принца, хоть на верблюде.

Но все принцы к этому моменту уже были расхватаны ее менее привередливыми и более расторопными подружками, которых она считала не кем иным, как ее верными служанками. Но служанки взбунтовались одна за одной, и осталась королева в полном одиночестве. Немного уже, конечно, не та, что в молодости, но еще вполне конкурентоспособная.

Можно было, конечно, немного опустить планку притязаний и выйти замуж не за принца на белом коне, а за местного сантехника Михалыча, который давно уже на нее глаз положил. Но, во-первых, Михалыч на фоне принца, даже гипотетического, выглядел как-то не очень, даже несмотря на свое природное обаяние в виде двухнедельной щетины и вечного запаха лука с перегаром, которым он обдавал всякого к нему подходящего. А во-вторых, Маруся справедливо полагала, что вскорости после женитьбы положит он на нее не только глаз, но и все остальное, как он это уже не раз делал с предыдущими своими женами. Резюмируя все вышесказанное, надо признать, что вариант с Михалычем отпадал сто процентов.

Проканителившись таким образом еще несколько лет, бывшая первая деревенская красавица стала замечать, что пользуется у представителей противоположного пола все меньшим и меньшим успехом. Даже, казалось бы, вечно верный ей Михалыч – и тот свой глаз уже с нее снял. И в этой сложившейся крайне неблагоприятной для Маруси обстановке она уже морально была готова еще несколько снизить уровень требований к потенциальному спутнику жизни, а именно опустить его до отметки «любой подойдет» или «возьмите хоть кто-нибудь», но необходимо с прискорбием сообщить, что и данная стратегия не принесла успеха ее разработчику.

Ирония судьбы заключалась в том, что чем меньше становился объем Марусиных притязаний, тем больше становился объем ее талии. А все мужики сплошь да рядом, насмотревшись гламурных журналов, считали, что любая порядочная женщина должна быть как минимум топ-моделью. А то перед корешами неловко будет. Ни тебе похвалиться, ни тебе похвастать. А смысл тогда жениться?

И вот с такими грустными мыслями крутила себе Маруся ворот от колодца, даже не замечая, насколько тяжел был груз, который она поднимала оттуда наверх. Когда она увидела, что появилось на свет божий в результате ее усилий, она буквально остолбенела от удивления, и хорошо еще, что Иван схватился за край колодца, иначе лететь бы ему обратно в эту грязную лужу, в которую он превратил некогда чистую питьевую воду.

Но все-таки, несмотря на все свое удивление при виде Ивана, Маруся в первую очередь подумала, что колодезный пришелец вполне себе так ничего, симпатичный. Следует признать, что мысли эти не сулили Ивану ничего хорошего.

Глава 4. В гостях

Итак, Иван открыл глаза и хотел было выдать свой заготовленный экспромт в виде пары комплиментов, как он почувствовал, что язык его отказывается выполнять подобные команды, а глаза сами собой просятся закрыться обратно. И по совести сказать, осуждать отдельные Ивановы органы за это весьма затруднительно. Нет, вы не подумайте, автор вовсе не из тех, кто клеит ярлыки и ищет соринку в чужом глазу, но в нашем случае даже самый политкорректный и человеколюбивый адепт гуманности и терпимости должен был бы максимально напрячь все свои силы, задействовать все свои внутренние резервы, чтобы не указать представшему перед ним объекту человечества женского пола, что она красивая, как святая дева Мария, одной короткой фразой «Матерь Божья!!!».

Над Иваном нависала женщина лет сорока объемов невероятных. Лицо ее таило в себе остатки былой роскоши, то есть былой красоты, но черты эти угадывались только при самом внимательном рассмотрении. Одета она была во что-то наподобие сарафана белого цвета, окаймленного красной оторочкой. Длинные темные волосы спадали ей на плечи и спускались ниже, до самой поясницы. Она пристально смотрела на Дурака и непроизвольно облизывалась.