Иван Ефремов. Издание 2-е, дополненное

Ярко и весело описана встреча друзей – первая за многие годы. Мы отчётливо видим Быстрова, впервые после пяти лет разлуки входящего в кабинет Ефремова – «по обыкновению быстро, слегка согнувшись и блестя исподлобья глазами». И как искренне звучит в устах Давыдова-Ефремова приветствие: «Сколько лет, дорогой друже!»

«Звёздные корабли» – единственное произведение, где Ефремов точно рисует портрет друга и автопортрет:

«Сухой, среднего роста Шатров казался совсем небольшим рядом с громоздкой фигурой Давыдова. Друзья во многом были противоположны. Огромного роста и атлетического сложения, Давыдов казался более медлительным и добродушным, в отличие от нервного, быстрого и угрюмого приятеля. Лицо Давыдова, с резким, неправильным носом, с покатым лбом под шапкой густых волос, ничем не походило на лицо Шатрова. И только глаза обоих друзей, светлые, ясные и проницательные, были сходны в чём-то не сразу уловимом, скорее всего – в одинаковом выражении напряжённой мысли и воли, исходившем из них».

Ключевая фраза взаимодействия двух учёных вложена в уста Давыдова. Сделано невиданное открытие – найден череп небесного пришельца, и требуется его изучить и описать. И право сделать это Давыдов предоставляет изумлённому научной щедростью Шатрову, говоря: «Поверьте, старый друг, я совершенно искренен. Разве мы не делились за всю нашу совместную работу интересными материалами? Позже вы поймёте, что и тут произошёл такой же раздел. Я не хочу забирать себе всего. Мы одинаково смотрим на науку, и для нас обоих важнее всего её движение вперёд…»

Эта тема позже будет актуальной в реальном взаимодействии двух учёных – Быстрова и Ефремова.

В «Звёздных кораблях» мы встречаем и других узнаваемых персонажей. В одном из эпизодов появляется профессор Кольцов, заместитель директора института, срисованный с Юрия Александровича Орлова: «на лице Кольцова, обрамлённом короткой бородкой, блуждала язвительная усмешка, а тёмные глаза печально смотрели из-под длинных, загнутых, как у женщины, ресниц».

В аспиранте Михаиле с густыми рыжеватыми волосами, оживлённо беседующем с девушкой Женей, запечатлён портрет Анатолия Константиновича Рождественского, который во время написания повести как раз был аспирантом Ефремова.

В Средней Азии ведёт раскопки палеонтолог Старожилов, в котором мы узнаём товарища Ефремова по Чарской экспедиции Нестора Ивановича Новожилова: «Скуластое лицо научного сотрудника заросло до глаз густейшей щетиной, серый рабочий костюм весь пропитался жёлтой пылью. Голубые глаза его радостно сияли.

– Начальник (когда-то Старожилов, ещё студентом, много ездил с Давыдовым и с тех пор упорно называл его начальником, как бы отстаивая своё право на походную дружбу), а я вас, пожалуй, обрадую! Долго ждал – и дождался! Отдохните, покушайте, и поедем. Это крайний южный котлован, с километр отсюда…»

Именно этот котлован подарит удивительную находку – череп «небесной бестии».

Узнавали себя в персонажах повести и другие люди.

Видимо, сочетание дерзкого фантастического сюжета с живостью и ощущением правды изображаемого и привело к успеху повести. Уже в 1950 году она была переведена на шесть языков, а позже их число приблизилось к двадцати. Среди них – английский, французский, итальянский, китайский, корейский, японский, хинди и бенгали.

Спустя десять лет повесть имела неожиданное, но яркое следствие: молодой физик Юрий Денисюк был поражён эпизодом, в котором два профессора вглядываются в трёхмерное изображение лица небесного пришельца. «Неведомое оптическое ухищрение» не давало физику покоя: «У меня возникла дерзкая мысль: нельзя ли создать такую фотографию средствами современной оптики? Или, если быть более точным, нельзя ли создать фотографии, воспроизводящие полную иллюзию реальности зарегистрированных на них сцен?

Первые шаги в решении этой задачи были достаточно просты. Было очевидно, что полностью обмануть зрительный аппарат человека и создать у него иллюзию того, что он наблюдает истинный предмет, можно, если бы удалось воспроизвести волновое поле света, рассеянного этим объектом. Было также понятно, что задача воспроизведения волнового поля могла бы быть решена, если бы удалось найти метод регистрации и воспроизведения распределения фаз этого поля»[180].

В 1968 году, после длительной упорной работы, Ю.Н. Денисюк получил высококачественные голограммы на основе собственной схемы записи. Схема Денисюка отличается от других предельной простотой и эффективностью. Так фантастика дала толчок крупному открытию XX века.

Глава седьмая. Посвящение палеонтологии (1946–1955)

…Я сам по себе шёл в науке, никогда не опасаясь – отдать.

И. А. Ефремов[181]

Первая Монгольская экспедиция

Двадцать с лишним лет находки, сделанные американцами в Монголии, дразнили советских палеонтологов.