Иван Федоров

Разоблачения били не только по монастырям, вотчинам которых завидовали и боярство и служилое дворянство, но вообще по феодальному строю. Неудивительно, что они вызвали такую ярость среди церковников и что сам царь Василий, которому нападки на монастырское землевладение были выгодны, в этом случае стал на сторону церковников.

Максим Грек, как литератор, выступил не только в споре нестяжателей со сторонниками монастырского землевладения. Он откликнулся на все вопросы, волновавшие тогдашнее общество.

Он развил теорию об особом значении России, о роли царской власти. Максим Грек не просто поддерживал политику русских государей, но с большой эрудицией в специальных произведениях исторически обосновал правильность их объединительной политики. Он обращался с посланиями к Василию, большое влияние имел на молодого царя Ивана IV. Некоторые свои произведения он специально предназначал для него. Еще при Василии через несколько лет облегчена была участь Максима Грека: с него были сняты оковы, предоставлена возможность писать. Иван IV освобождает его из заточения.

В произведениях Максима Грека мы находим немало передовых для его времени мыслей. Он говорит не только о правах, но и об обязанностях царской власти. Так, он требует от царя заботы о подданных, введения праведного суда, подкрепляя свою мысль изображением злоупотреблений и злодеяний, творившихся тогдашней администрацией.

Идеи Максима Грека и других публицистов XVI века в этой области нашли свое претворение в «Судебнике» Ивана IV.

Максим Грек в своих произведениях подчеркивал и ту мысль, что задача царской власти — оборона государства от внешних врагов и устройство мирной жизни. Поэтому Максим Грек считал очень важной для государства заботу о военных делах. Это необходимо и для обеспечения мира, подчеркивал Максим Грек: с сильной военной державой все соседи желают жить в мире. Военных людей Максим Грек ставил рядом с боярством в качестве советчиков и помощников царя. Как видим, он не относится к боярам с такой непримиримой ненавистью, как Иван Пересветов, но Максим Грек подымается над уровнем интересов боярства, он осознает растущее значение служилого дворянства и в его интересах призывает царя заботиться о воинстве.

Уже в первые годы пребывания в Москве, в 1521 году, Максим Грек в послании к Василию звал его к войне против Казанского царства; он указывал, что Россия обладает всем необходимым для победы над своими врагами, нужна только воля к борьбе.

«Вся нам богатая и обильна… дарована суть потребная в ратное дело и ничем же лишаемся, усердия токмо требуем и бодрости. Сия же у нас суть, аще хощем… Нападем на християноубийц града Казани; не истеряем деланий время в неплодных деяниях. Немощно мужам спящим и возлежащим победы воздвигнути».

Характерно, что для подкрепления своего призыва к войне против Казанского царства Максим Грек прибегает к ссылке не только на религиозные книги, но и на «внешних философов»: «Глаголаша бо и некии от внешних философ ко единому царю: „Сребряными копии ратуй, и вся победиши“».

Точно так же он опирается на историю древних войн, чтобы призвать царя к заботе о воинстве. Он указывает, что, предпринимая войну, царь должен «воскрылить дух» войска поощрениями (дарами) и возбудить мужество вдохновляющим обращением, призывом к войску: «Воскрылим наших многих и добрых сущих царскими дарованиям и зострим (ободрим) их благими словесами и подвизательными, каковыми великий в царях Ираклий, на Перьсыду устремився, изострил есть своих».

Чрезвычайно любопытно и то, как объясняет Максим Грек назначение этого своего послания: он надеется, что может «советовати, что полезно обществу и времени пристоящее».

Впервые мы встречаем в русской литературе столь определенное упоминание о пользе общества и требовании времени.

Максим Грек был плодовитый и очень разносторонний писатель. Отметим особо его роль в постановке вопросов русской грамматики, которые, как мы видели, приобрели уже такое большое значение.

Русские книжные люди все еще руководствовались грамматикой, переведенной с греческого языка на славянский в Болгарии в X веке.

Грамматика была переведена с греческого буквально, только примеры к каждому правилу и термину подбирались славянские, поэтому система грамматики была чисто греческая, несвойственная строю русского языка. Это чувствовал сам переводчик. Так, например, говоря о спряжении глаголов, он в соответствии с греческой грамматикой, знающей несколько прошедших времен, пишет, что прошедшее время («предибывшее») делится на: «протяженое, пределное, предидеемое, предлежимое». Для первых двух форм, которым в известной мере соответствуют многократный и однократный виды глагола в русском языке, он еще нашел примеры, но относительно остальных двух форм сам вынужден был признать: «Две же прочие языку неприятны».