Иван Грозный

Штаден попал в опричнину в разгар террора, когда земцев действительно убивали без суда и следствия, по ничтожным поводам. Но можно ли верить Штадену, будто вместе с земцами убивали также и опричников? Сомнения в достоверности известия немца-опричника отпадают, коль скоро установлено время, к которому они относятся. В 1570-1571 гг. Грозный старался держать в страхе опричный корпус.

Глава опричной думы был убит без всякого суда. Рядовых опричников убивали, используя любой предлог, например разговор с земцем. Убийства, описанные немцем-опричником, показывают, чего более всего опасался самодержец. Он страшился объединения недовольных дворян земщины и опричнины.

Ливонские дворяне Иоганн Таубе и Элерт Крузе добились милости царя, представив ему проект создания в Ливонии вассального Ливонского королевства. Проект был утвержден царем в 1569 — 1570 гг., а его авторы удостоились чести быть принятыми в опричнину.

Описывая жестокости опричнины, Таубе и Крузе отметили такой штрих: «Казненный не должен был погребаться в его (царя) земле, но сделаться добычей птиц, собак и диких зверей». Это показание следует отнести в целом ко второму периоду опричнины. В начале опричнины царь разрешил «честно погрести» главного изменника Горбатого в Троице-Сергиевом монастыре, а через несколько дней обеспечил его душу заупокойным вкладом.

По словам Таубе и Крузе, Грозный создал в опричнине монашеское братство. Их свидетельство в деталях совпадает с рассказом Шлихтинга. Объясняя эту затею, исследователи обращают внимание на то, что в общежитийном монастыре монарх усматривал «нечто вроде идеальной модели организации общества». Иван претендовал на роль учителя и наставника своих подданных в мирских делах и делах веры.

«Тщу же ся со усердием люди на истинну и на свет наставити, да познают единого истинного Бога в Троице славимаго от Бога данного им государя», — писал Иван Курбскому. Создание «братства» позволяло царю «сделать постоянным объектом такого воспитания все его ближайшее окружение». Прошедшие такое воспитание должны были стать достойными помощниками Ивана IV в осуществлении им миссии, возложенной на него самим Богом (Б.Н. Флоря).

Воспитательные цели Грозного не подлежат сомнению. Но прежде следует выяснить обстоятельства, которые сопутствовали рождению загадочного «братства».

Следует начать с вопроса, к какому периоду относится показание иноземцев.

Полагают, что орден возник вместе с учреждением опричнины. Так ли это?

Не кажется ли странным, что царь, едва вернувшийся на трон после отречения, тут же взялся играть роль игумена? Игумену полагалось отрешиться от мирских дел управления. Руководству опричнины было поручено новое неслыханное дело, требовавшее усилий и труда. Предстояло организовать опричное войско, размежевать опричные и земские владения, наладить сбор налогов в опричную казну, провести репрессии. Время было самое неподходящее для того, чтобы опричная дума и «двор» могли предаться иноческому житию.

Источники позволяют весьма точно установить время, когда Грозный проявлял наибольший интерес к монашеству применительно к себе и своей семье. В 1567 г. он поведал старцам Кирилло-Белозерского монастыря о своем сокровенном желании принять пострижение в их обители. Самодержец постарался дать инокам доказательства серьезности своих намерений. Он пожертвовал деньги на устройство кельи для себя в стенах монастыря. То не был мимолетный порыв. Иван присылал кресты и иконы для украшения своей кельи. В 1569-1570 гг. по его желанию в Кирилло-Белозерском монастыре были устроены кельи для царевичей Ивана и Федора.

Царевичи пожертвовали обители 1500 рублей.

В это время, то есть в начальный период террора, монарх, по-видимому, и основал монастырь в Александровской слободе. По словам Таубе и Крузе, в состав «особого братства», или ордена, входили 300 опричников. В 1565 г. царь отобрал в опричное войско 1000 детей боярских. Верхушку его составлял опричный Государев двор численностью не более 100 дворян. (Общерусское ополчение включало 20-30 тысяч детей боярских и не более 2-3 тысяч дворовых.) К 1568-1570 гг. опричное войско разрослось до нескольких тысяч детей боярских, и только тогда «особный»

Государев двор увеличился до 300 человек. Таким образом, рассказ Таубе и Крузе относится не к началу опричнины, а к ее последнему периоду. В Слободской монастырь были приняты не отдельные лица, а весь опричный Государев двор, имевший постоянное местопребывание в Слободе.

При каких обстоятельствах самодержец преобразовал свой опричный «двор» в монашеский орден? Полагают, что он попросту повелел обрядить двор в монашеское одеяние. Иван относился к иноческому житию очень серьезно и не был склонен к пародии или профанации идеала монашества. Но именно такой профанацией был бы принудительно навязанный Государеву двору «иноческий образ». Принудительное пострижение было в глазах царя одним из тяжких наказаний. Такую оценку вполне разделяли опричники.

Менее всего можно было ожидать, что опричные слуги готовы к монашескому подвигу.