Иван Грозный. Борис Годунов. История правления первого русского царя и его избранного преемника

По показаниям Колобова и его товарищей, таких же мальчиков («жильцов робят»), в минуту несчастья «были за царевичем только они, четыре человека жильцов, да кормилица да постельница», а посторонних не было никого. Однако мать царевича, прибежав на двор, сразу обвинила мамку царевича (старшую в его штате) Василису Волохову и начала ее бить, крича, что ее сын да сын дьяка Битяговского «зарезали» царевича. По набатному звону в город с посада сбежался народ: «многие посадские и слободские и посошные люди и с судов (на Волге) казаки (рабочие) с топоры и с рогатинами и с кольем». Версия царицы, будто ее сын зарезан московским дьяком и его сыном с их приятелями, была легко воспринята толпой. Особенно же возбуждал толпу брат царицы Михайло Нагой, всегдашний враг Битяговского, на этот раз оказавшийся пьяным после обеда на своем подворье. Под влиянием царицыных криков и Михайловых речей в Угличе начался погром. Толпа гонялась за Битяговским и его семьей и за другими заподозренными виновниками смерти царевича. Битяговский, прибежавший во дворец, пытался спрятаться в одном из строений дворцовой усадьбы, в «брусяной избе», но толпа его достала: «Двери у избушки высекли да выволокли Михаила Битяговского да Данила Третьякова да тут их убили до смерти». Сына мамки царевича, Осипа Волохова, долго били и мучили, наконец привели его «к церкви к Спасу перед царицу только чуть жива и тут его перед царицею прибили до смерти». Сына Битяговского убили «в дьячье избе» (его во дворце не было); а его мать и сестер взяли в их дому, «на подворьишке»; «ободрав», «поволокли их на двор», то есть ко дворцу, и «хотели их побита же». От смерти их избавило только вмешательство духовенства; но они все-таки были посажены, как и мамка Василиса, «за сторожи». Двор Битяговских и все их имущество было ограблено «без остатку». «На Михайлов двор Битяговского, – говорил один свидетель, – пошли все люди миром и Михайлов двор разграбили и питье из погреба в бочках выпив и бочки кололи; да с Михайлова же двора взяли Михайловых лошадей девятеро». Разгромили также и «дьячью избу» – канцелярию, где сидел за делами Битяговский: «У дьячьи избы сени и двери разломаны и вокна выбиты». Подьячий Третьячко о себе показывал: «И я, Третьячко, вшол в избу, ажно коробейка моя розломана, а вынято из нее государевых денег 20 рублев, что были приготовлены на царицын и на царевичев расход». Третьячку и другим подьячим угличане погрозили, что им «то же будет», что и Битяговским, и они «с того страху разбежались розно и в город ходити не смели». С такого же страху убежали из Углича и некоторые посадские люди, «а за ними гонило человек 20 посадских для того, что они были прихожи к Михаилу Битяговскому»; беглецы несколько дней «ходили по лесу, а и город иттить не смели». Непричастные к погрому посадские угличане свидетельствовали, что «все миром побивали»: город весь встал на тех, кого сочли виновником несчастья, и в стихийном озлоблении губил заведомо невинных людей, даже таких, которых не коснулись истерические обвинения царицы Марьи и хмельная злоба ее брата Михаила Нагого. К такому результату привело несчастье, случившееся с царевичем!