Иван Грозный (Книга 1, Москва в походе)

Отворили ворота замка, спустили мост, дали дорогу храбрецам. Но... стоило Гольцшуллеру и его товарищам выйти из города, как они повернули туда же, куда убежали и прежние беглецы. Увидев это, сбила стражу, хлынула в ворота и толпа обывателей. Началась паника среди горожан. С трудом удалось закрыть ворота.

Одиннадцатого июля на заре московское войско вплотную подошло к Дерпту и обложило его со всех сторон. Бешеная ненависть и злоба овладели немецкими военачальниками при виде гордо развевавшихся над русским войском знамен, при виде того, как ловко, с какой быстротой заработали "гулейные" люди, расставляя осадные башни и щиты "гуляй-города" совсем вблизи Дерпта. Чешуйчатой лавиной двигались московские ратники в обход крепости, ощетинясь густым лесом копий. Твердым шагом, безо всякой суетливости, ходили между рядами ратных людей спешившиеся воеводы, обсуждая порядок осады. У Шуйского в руках был план Дерпта, в который воеводы то и дело заглядывали.

Утомившись, князь Шуйский сел у своего шатра и стал переобуваться, разматывая портянки. Сопрели ноги от жары. Иногда опускал ногу и внимательно посматривал за передвижением войска.

- Эк-кая мозоль! - покачал он головою, показывая ногу своему телохранителю, казаку Мирону.

- Листом бы приложить...

- Убери сапоги... Посижу босой... Пущай нога отдохнет.

Пробегавшие и проезжавшие на конях мимо шатра люди низко кланялись князю, некоторые останавливались, докладывали ему об исполнении его приказания. Он смотрел на них исподлобья, начальнически.

- Э-эх, кабы нам деньков бы в десять тут управиться!.. - вздохнул Шуйский, протирая тряпкой пальцы на ноге.

Мирон, рыжеусый, приземистый казак, ухмыльнулся:

- Дай боже трое разом: щастя, здоровья и души спасиння...

- Каждую крепость тебе бы "трое разом"! - рассмеялся Шуйский. - Вона, гляди, она какая! Это тебе не прежние...

Первым открыл стрельбу Дерпт.

Шуйский стал босыми ногами на землю. Покачал головой.

- Вот те и "трое разом!" Гляди! - он усмехнулся, проворчав: - Круто гнут, не переломилось бы! Знаю я немцев, любят петушиться... Ух, какие задористые! Пускай побалуют, потешат себя, а мы игру закончим. Испокон веку ведется так. Они начинают, мы кончаем.

Подъехал верхом на белом коне князь Курбский.

- Переняли дворян, убегавших из крепости, - сказал Курбский, дергая за повод коня, гарцуя на месте. - Пять сотен пушек у рыцарей, - указал он кнутовищем в сторону Дерпта, - а у нас три сотни.

Шуйский нахмурился.

- С этакими дворянами и тыща пропадет без толку... Пусти их, не держи... Пущай гуляют! Торопиться не след... Обождите лезть на замок... Скажи там дяде Феде...* Обождем. Дайте им позабавиться!.. Валы насыпайте по росписи. Последи, Андрей Михайлыч, чтобы порядок соблюдали...

_______________

* Другой главный воевода - Федор Иванович Троекуров.

Посошные люди невозмутимо работали заступами и лопатами, возводя валы, где им указали воеводы, для осадных пушек. Хребты валов усыпали щебнем и камнями, уминали трамбовками. Пушкари втаскивали на них колоды, ставили орудия. Главные силы русских войск расположились против ворот святого Андрея. Отсюда легче было пройти в замок.

В этом месте собрали большую часть наряда и поодаль нарыли глубокие ямы для огневых запасов. Накрыли те ямы досками с дерном и мокрыми овчинами, чтобы "от порохового исходящего от пушки духа и от непрестанно горящих фитилей безопасну быти".

Петр Иванович сапоги отбросил. Велел Мирону обуть его в лапти. Мирон живо раздобыл онучи и лапти, быстро и ловко обул воеводу.

- Коня!

Появился конюх, ведя под уздцы послушного вороного, широкозадого, мохноногого жеребца.

- Эк-кий зверь! - залюбовался своим конем Шуйский. - Ну-ка, братцы, помогите!..

Конюх и Мирон подсадили воеводу. Опытным взглядом полководца князь осмотрел свое войско, облегшее кругом городские стены.

- Ну, господи благослови! - сняв шлем, широко перекрестился Шуйский. - Покормили быка, штоб кожа была гладка! А теперь его в котел.

Андрейка, устраивавший на колодах (станках) на валу свои пушки, оглянулся. Кто-то его окликнул. Ба! Сам воевода!

- Вот что, добрый человек, ты, я вижу, меток... Полно тебе, как бабе с тряпьем, тут возиться!.. Наведи-ка господи благослови, вон на ту, на кругленькую... больно уж бедова! Сама на тея глядит! Бей, да поубористее! Пушка хорошо поставлена, будь меток.

Шуйский указал обнаженной саблей на одну из городских бойниц-башен.

Андрейка деловито нахмурился: стал подводить дуло. Выстрелил.

На глазах у Шуйского сбило огненным ядром полверхушки башни; посыпались кирпичи, задымило, зачадило...

- Гоже, молодчик! - приветливо улыбаясь, крикнул Андрейке Шуйский. Любо смотреть! - и поехал дальше, вдоль туров.

После того поднялась пальба по всей линии московского войска.

Триста московских пушек против пятисот крепостных орудий Дерпта.

Андрейка каждый раз, закладывая новое ядро, горделивым взглядом окидывал родное войско.