Читаем Иван Грозный — многоликий тиран? полностью

С девкой проще было. Княгинюшка по неизбывной тоске материнства привечала молодых девок, иных с сопливого возраста при себе держала, учились они всяким премудростям услужения и некоторым другим, полезным в жизни вещам, вышиванию там или пению сладкозвучному. Пребывали они при княгинюшке безотлучно, пока не находило на нее желание выдать их замуж за человека солидного и достойного. Нечего и говорить, что все они были преданы ей по гроб жизни.

Спросил я у Николая совета, и он после недолгих раздумий указал мне одну из таких девок, Парашку.

— Бедовая девка! — сказал он. — В Ярославле с вами была. Как кромешники налетели, так она схоронилась, потом бросилась хозяйку искать, а не сыскав, в дом хозяйский вернулась. Да и на лошади с детства приучена скакать, и седалище для этого имеет подходящее, — добавил Николай.

Призвали Парашку. Как увидела меня, так сразу заохала, запричитала, застрекотала, насилу угомонили. Я ее, честно говоря, не узнал. Для меня все княгинюшкины девки на одно лицо были, я на них и не смотрел. Мне кажется, что и звали их всех одинаково — Парашками, по крайней мере, если случалось мне для чего-то призвать их, то все они с готовностью на это имя откликались.

Расспросил я ту Парашку с дотошностью и о родителях ее, и о том, как она из Ярославля выбралась, нашел ее девицей достойной и не полной дурой и с советом Николая согласился.

Оставались детали. Решили, что Николай возьмет восемь лошадей, чтобы у каждого заводная была, и остановится в какой-нибудь деревне вблизи Слободы, а на вопросы отвечать будет, что приехал лошадей продавать. Парашку же за жену его выдадим.

— Я девушка честная! — тут же возвестила Парашка.

— Лучше бы ты была немая! — отозвался Николай. — Не хочешь женой, будешь дочерью, только чтобы ни-ни, глазищами по парням не пулять!

На том и сговорились. Передал я Николаю, на всякий случай, половину из отобранных мною драгоценностей и вернулся в Слободу.

* * *

У Федьки Романова тоже почти все готово было. Оставалось только Ивана из Слободы выманить, а он ни к каким предложениям, самым заманчивым, не склонялся. Без помощи княгинюшки никак было не обойтись, а она ведь никого, кроме меня, не послушалась бы, так что волей-неволей пришлось Федьке грамотку малую ей от меня передать. Раньше-то он отказывался, отговариваясь риском и трудностью предприятия. А мои попытки многократные без успеха остались. Все мои записки тайные вернулись ко мне обратно с собственноручной надписью Ивановой: «Сдеся таких нетути!»

На этот раз получилось. Мне уж потом княгинюшка рассказывала, что как получила она грамотку и руку мою узнала, так, радость на будущее отложив, сразу за дело указанное принялась. Ныла и куксилась — это любая женщина умеет! — а как приступил Иван с расспросами, чего ее сердцу не хватает, потребовала доставить ей десять медвежат малых, чтобы из соски их кормить можно было, и ни в коем случае не покупных от всяких бродяг и скоморохов, а из самого лесу. Иван и так очень охоту медвежью жаловал, а тут еще и просьба такая — мигом собрался! Такая охота — дело не скорое, быстрее трех-четырех дней никак не обернуться. А нам только того и надобно было.

Едва Иван ворота городские проехал, как заметались по Слободе знаки тайные. Я, как человек в таких делах опытный, могу сказать, что лишнее все это было, но уж так Федьке Романову захотелось. И совсем не обязательно было княгинюшку на веревке, да еще ночью, со стены крепостной спускать. То-то она страху натерпелась!

А уж как принял я ее внизу, как прижал к себе… Если бы Николай не взялся за плечо весьма усердно меня трясти, так бы, наверно, до самого утра и простояли.

— Не будем медлить! — воскликнул я, решительно оторвал от себя княгинюшку и как пушинку поднял ее в седло.

Николай, подчиняясь моему повелению, двинулся первым, указывая нам дорогу. Долго ли ехали, коротко ли, я вам даже не скажу, но воистину на одном дыхании: я как вдохнул поглубже у стены крепостной, так, казалось, и выдохнул лишь на пороге избы. И то не от страха было, а только от счастья, что моя княгинюшка наконец-то со мной. В избе мы вновь в объятия друг к дружке бросились, но опять недолго в этом сладостном состоянии пробыли, Николай затряс меня пуще прежнего: «Светает, князь, пора!» Я на него не обижался, все ж таки это мы с Иваном его так вышколили — дело превыше всего!

Тут у нас заминка маленькая случилась. Мы с Николаем еще заранее решили переодеть наших женщин в мужское платье, так намного скрытней выйдет. Княгинюшка переоделась в мужские порты без раздумий, а Парашка вдруг заупрямилась.

— Грех честной девушке в одежу противную залезать! — заявила она.

— Ты же говорил, она — бедовая! — с удивлением обратился я к Николаю.

— Я, может быть, и бедовая, но честная! — ответила за него Парашка и встала в не приличествующую холопке позу оскорбленной невинности.

Перейти на страницу:

Похожие книги