Если бы Малюта Скуратов не погиб, новое «дело» непременно приписали бы его злой воле. Виновником кровопролития был, конечно же, царь. Поводом к расправе послужил крымский розыск, начатый в 1570-м и не законченный к 1574 г. В январе 1574 г. на Пыточном дворе холопы князя Ивана Мстиславского показали, что «по зиме» перед вторым нашествием татар летом 1572 г. бояре Мстиславский, Воротынский и братья Шереметевы присылали к хану грамоту, чтобы ему «идти на твои (Грозного. –
Надо различать поводы и подлинные причины казни воевод. Ко времени отмены опричнины старое руководство земской думы в лице Мстиславского скомпрометировало себя. Царь, бежавший от татар, вынужден был вернуть князю Михаилу Воротынскому высший титул слуги и боярина после битвы на Молодях. Победа прославила Воротынского и сделала его самым авторитетным из руководителей земской думы. Но трехлетняя ссылка на Белоозеро не прошла для вельможи бесследно. Его княжество было разорено, удельная армия распущена, казна конфискована. После освобождения из тюрьмы князь не мог расплатиться со старыми долгами и уповал на милость царя. Государь действительно ссудил Воротынскому деньги, приказав ему построить крепость в Новосили. Этот городок был разрушен в давние времена. Князь Михаил получил титул державца Новосильского. Но титул не поправил его материальных дел. Городок надо было еще заселить, а денег на это у него не было. Пожалование Новосили, возможно, связано было с тем, что царь старался уладить дело с выморочными «жеребьями» Воротынского княжества. В Воротынске князю Михаилу принадлежала треть еще до первой опалы. В другом городке Воротынских, Перемышле, две трети перешли в опричнину, а треть оставалась в земщине.
Никита Одоевский был служилым князем и однородцем Воротынских. Этот князь владел крупными родовыми вотчинами на Северщине. Он был принят в опричнину и занимал видное положение в опричной думе.
Михаил Морозов был одним из старейших членов Боярской думы и последним членом так называемой Избранной рады. Все прочие сошли со сцены. Венцом карьеры боярина был пост главы боярской комиссии, ведавшей царствующим городом Москвой в отсутствие царя. В 1565 г. этот пост занимал конюший Федоров, в 1570-м – Михаил Морозов. Его помощником был боярин и дворецкий Никита Романов.
Грозный стоял перед выбором. Земщина требовала полной ликвидации опричного войска, прекращения репрессий и возврата к правопорядку, существовавшему до опричнины или, точнее, до первых беззаконий начала 1560-х годов. Самодержец мог подчиниться общему настроению и восстановить полноправную Боярскую думу.
Вместо этого он казнил трех самых авторитетных вождей думы, показав тем самым, что возврата к прошлому нет. Срок исключительных полномочий царя истек с отменой опричнины. Но он доказал всем, что не намерен отказываться от неограниченной личной власти, которой добился в опричнине.
По словам Курбского, на Воротынского подал донос его беглый холоп, вдобавок обокравший господина. Князь Михаил был обвинен будто бы в том, что пытался околдовать («счаровать») царя и добывал на него «баб шепчущих». Как всегда, самодержца более всего волновало все, что касалось его личной безопасности. Он готов был простить любые изменнические сношения бояр с татарами или поляками. Но малейшие подозрения насчет покушения на его жизнь приводили его в неописуемую ярость.
В 1565-1573 гг. монарх по крайней мере трижды подвергал Боярскую думу подлинному разгрому.
Грозный сам руководил розыском об измене Воротынского. Он велел жечь его на медленном огне, положив на землю между двумя горящими бревнами. По временам он жезлом подгребал поближе к несчастному горящие уголья. Иван не решился казнить воеводу и распорядился вторично сослать его на Белоозеро. Однако старый боярин, измученный пыткой, не доехал до Белоозера и умер в пути.
Курбский подробно описал смерть на пытках вельмож Воротынского, Патрикеева-Щенятева, предки которых выехали на Русь из Литвы. Он как бы предупреждал литовскую знать, что ее ждет, если на польский трон будет избран царь Иван. Несколько иную версию излагали Разрядные книги. Воротынский был взят с Оки и казнен вместе с двумя другими воеводами. Следует ли придавать значение видимому противоречию двух свидетельств – трудно сказать. Надо иметь в виду, что в книги Разрядного приказа сведения о пытках попасть не могли. Приказные кратко и вполне трафаретно отмечали случаи ранения воевод или их смерти.
НАЧАЛО КНИГОПЕЧАТАНИЯ