Иван Грозный. Сожженная Москва

– Вы уж извиняйте, что стража задержала, наказ исполняла.

– Ничто. Охрана и выставлена на то, чтобы охранять.

– Садитесь за стол, угощайтесь. Хозяин! – позвал Воротынский.

– Тута я!

– Ухи еще на двоих, пирогов, курицу да медовухи кувшин.

– Слушаюсь, боярин!

Хозяин убежал. Даже внутри дома он все делал бегом, стараясь угодить важным вельможам, о которых знала вся Русь.

Работник быстро принес заказанное. Вельможи выпили медовухи, плотно закусили.

– Так, значит, и вас вызвал в слободу государь? – спросил Воротынский.

– Да, Михайло Иванович.

– Интересно, по какому делу.

– А ты ведаешь, для чего сам и дьяк понадобились Ивану Васильевичу?

– Точно нет, только догадки.

– А у нас и догадок нет.

– Прознаем все, как приедем.

– То без сомнения.

– Ну что, выпили, потрапезничали, пора и на отдых?

– Для нас-то место найдется? Хотя можем лечь и на полу вместе с ратниками, как делали многократно на заданиях.

Воротынский окликнул хозяина и, когда тот прибежал, уточнил, где будут спать гости.

Тот поведал, что для новых гостей жена готовит их спальню, а сами они уйдут в баню.

Вскоре все разошлись по комнатам. В ночь пошел снег, но мелкий, колючий, к рассвету прекратился, особо не засыпав дороги. Ветра не было, а значит, и переметов также. Спали покойно. Встали, когда было уже светло. Десятник доложился Воротынскому, после чего все привели себя в порядок, воду согрели заранее, помолились и сели трапезничать.

По окончании трапезы Воротынский предложил:

– Пойдем вместе, Михайло Лексеевич? Так удобней будет.

– Добре!

– Выступаем. Если не повалит снег, к полудню заедем в слободу.

Снег не пошел, напротив, выглянуло солнце, заискрились сугробы в лесу, заснеженные деревья.

В Александровскую слободу, как и говорил боярин Воротынский, зашли в полдень.

Уже в трех верстах поезд из саней и всадников остановили опричники сторожевой заставы. Десятник с помощником тщательно проверили грамоты вельмож, не выказывая никакого излишнего почтения. Они делали свое дело, не допускать в слободу и не выпускать из нее никого без личного разрешения государя, какой бы высокий чин ни имел въезжающий или выезжающий.

Убедившись, что приехали нужные люди, застава пропустила поезд. Он вошел в слободу, когда забили колокола Троицкого собора. Сани и всадников встретил Малюта Скуратов. Он проводил приезжих до гостевого дома, где вельможам были выделены отдельные палаты. Затем все пошли в церковь, помолились. Из церкви прошли во дворец, примыкавший к храму. Там потрапезничали. Скуратов сообщил, что первыми царь примет боярина Воротынского и дьяка Щелкалова. Да то и по чину. Указанные вельможи прошли в палату, где восседал на деревянном троне Иван Васильевич Грозный. Бордак с Парфеновым отправились смотреть слободу. Оба были здесь впервые.

Государь поднялся, как вошли Воротынский и Щелкалов:

– Приветствую вас, мои верные воевода и глава приказа! Разумею, что устали с дороги, но успеете отдохнуть.

– И мы тебя приветствуем, государь, – поклонились Воротынский и Щелкалов, – а насчет отдыха не беспокойся, поначалу дело.

– Верные слова молвишь, Михайло Иванович. Скажи, до сих пор таишь обиду за опалу, наложенную в 62-м году?

– Ну что ты, государь! – воскликнул Воротынский. – Никакой обиды и не было. Сам виноват, что допустил ошибки при стычке с татарами у Мценска. В тюрьме на Белоозере имел много времени, чтобы обдумать все. Да и снял ты опалу, возвратив имущество и даже наградив милостью, произведя в бояре. Никакой обиды, государь, о том даже не думай.

– Добре! Садитесь, гости дорогие. Мне доложили, с вами прибыли боярин Бордак и княжич Парфенов?

– Да, государь.

– Вместе выезжали из Москвы?

– Нет, встретились на постоялом дворе перед последним переходом, в Хотево.

– Ясно. Садитесь.

Вельможи устроились на лавке, покрытой дорогим персидским ковром.

Царь взглянул на Щелкалова:

– Хочу знать, Андрей Яковлевич, что у нас по Крыму?

– Вести, что передал посол Афанасий Федорович Нагой, неутешительны, – произнес голова Посольского приказа.

– Через кого он посылает вести? – Царя интересовали мельчайшие подробности любого дела.

– Обычно это проверенный человек, Осип Тугай, редко, но приезжает и помощник окольничего Нагого, дьяк Петр Петрович Агапов.

– Что за вести?

– Крым готовится к войне, государь. Покуда Девлет-Гирей намерен собрать войско в сорок тысяч ратников. В прошлом месяце хан встретился с послом султана Селима. Правитель Великой Порты активно поддерживает поход крымчаков на Русь. После османского посла к Девлет-Гирею приезжал представитель ногайцев, Алагир-бей. Ногайцы также желают принять участие в походе.

Иван Васильевич ударил посохом по каменному полу:

– Каждая собака желает оторвать от Руси кусок! Треба вырвать им клыки, но… продолжай, дьяк!

– Сам Девлет-Гирей посылал посольство в Речь Посполитую. В Кракове мурза Мансур пытался склонить короля Сигизмунда к действиям против гарнизонов наших крепостей, дабы лишить тебя возможности, государь, снять силы оттуда.

– И что Сигизмунд?