Иван III

Великий князь поехал навстречу своей престарелой матери. Они пребывали в разлуке уже более года. Встреча произошла в Троицком монастыре.

Вероятно, именно тогда в обители на смену игумену Досифею, который был, по-видимому, связан с Галичанином, пришел Мартиниан Белозерский. Из жития Мартиниана известно также, что Василий Темный назначил его своим исповедником — «духовным отцом». Настоятель маленького Ферапонтова монастыря, затерянного в лесах Белозерья, Мартиниан стал известен великому князю во время его кирилловского богомолья. Вместе с кирилловским игуменом Трифоном он помог Василию снять невидимые оковы «кре-стоцелования» и благословил его на борьбу с Шемякой.

Из Троицы княгиня Софья направилась не в Москву, а в Переяславль. Очевидно, она любила этот город, где не раз переживала трудные времена. Доставивший Софью боярин Михаил Сабуров не поехал назад к Шемяке, а остался служить Василию II.

После тревожных событий 1446 и начала 1447 года наступило затишье. Однако Василий Темный не терял времени даром. В 1447–1448 годах он вел сложную дипломатическую игру, целью которой была политическая изоляция Дмитрия Шемяки. Щедрыми пожалованиями новых владений и льгот была достигнута лояльность удельных князей. В понедельник 19 июня 1447 года Василий II подписал договор со своим кузеном князем Михаилом Андреевичем Верейско-Белозерским. Тот клялся: «И быти ми, господине, с тобою с великим князем везде заодин» (6, 127). Такое же обещание содержится и в договоре Василия II с князем Василием Ярославичем Серпуховским (6, 132), заключенном одновременно с первым. На Ильин день, 20 июля 1447 года, был заключен московско-рязанский договор. Князь Иван Федорович Рязанский также клялся быть верным «младшим братом» Василия Темного (6, 143).

Отношения Василия II с Дмитрием Шемякой были определены в договоре, заключенном летом 1447 года. (Текст его не сохранился, однако суть ясна из других источников. Шемяка признавал кузена «старшим братом» и клялся не затевать против него какого-либо зла.) Тем же летом, 11 июня, была составлена «перемирная грамота» между Дмитрием Шемякой и Иваном Можайским, с одной стороны, и Василием Серпуховским и Михаилом Верейским — с другой. Князья заявляли о прекращении войны. Условия мира затрагивали интересы не только этих четверых, но и пятого — великого князя Василия II. Василий Серпуховской и Михаил Верейский выступали как представители его интересов. Галичанин и Иван Можайский обещали вернуть Василию II похищенные ими из великокняжеской казны ценности и документы. Дмитрий Шемяка признавал утрату Углича и Ржева. Оба мятежника оговаривали невозможность своего приезда в Москву, «доколе будет у нас в земле отец наш, митрополит» (6, 141). Только под гарантии безопасности, данные митрополитом, они готовы были явиться в Москву для личной встречи с Василием II. Однако рязанский епископ Иона, считавшийся наиболее достойным кандидатом, все еще не был возведен на митрополичью кафедру. Эта ситуация требовала какого-то решения. Но серьезность вопроса заставляла Василия II действовать очень осторожно и взвешивать каждый шаг. На престоле святителя Петра ему нужен был верный человек…

Осенью 1447 года сын и наследник Улу-Мухаммеда «царь казанский Мамутек» отправил своих татар в набег на Владимир, Муром и другие русские города. Ходили слухи, что татар призвал на русские земли Дмитрий Шемяка. Для отпора грабителям из Москвы была послана рать. Кажется, эта скоротечная война с татарами завершилась без особых потерь. Однако она переполнила чашу терпения высшего духовенства, которое на сей раз решительно встало на сторону Василия Темного.

29 декабря 1447 года пять епископов (Ефрем Ростовский, Авраамий Суздальский, Иона Рязанский, Варлаам Коломенский, Питирим Пермский) обратились к Шемяке с грозным посланием, требовавшим полного подчинения великому князю. Они упрекали Галичанина в том, что, вопреки договору с Василием, он до сих пор не возвратил вывезенную им из Москвы великокняжескую казну и архив. Но главное — он по-прежнему интригует против Василия, ссылаясь с Великим Новгородом, удельными князьями и казанскими татарами. Уподобившись царю Ироду, он готовит новое кровопролитие. «И та християнская кровь вся на тобе же будет», — заключали иерархи (44, 115). В случае отказа немедленно подчиниться Василию и исполнить условия договора они грозили Шемяке отлучением от церкви.

Дата обнародования столь важного документа была избрана не случайно. В этот день Церковь вспоминала «святых младенцев, от царя Ирода избиенных»…

Неизвестно, какое впечатление произвело на Шемяку обращение епископов. Однако для Василия Темного это был хороший козырь. Теперь он имел моральное право взяться за оружие. Прогнав татар и оставив во Владимире для дозора своего сына Ивана с боярами (первое появление Ивана на политической сцене!), Василий II использовал собранное войско против Дмитрия Шемяки (31, 269). Зимой 1447/48 года московская рать во главе с самим великим князем двинулась на Галич. Остановившись в Костроме, Слепой начал переговоры с Шемякой.