Иван III

Однако эта трогательная сцена была сыграна по партитуре самого сатаны. Вот что рассказывает об этом знаток московских тайн Сигизмунд Герберштейн: «Говорят, Софья была очень хитра, и по ее наущению князь (Иван III. — Н. Б.) делал многое. Рассказывают, что, между прочим, она убедила мужа лишить монархии внука Димитрия и поставить на его место Гавриила (второе имя Василия III, родившегося накануне Собора архангела Гавриила. — Н. Б.). По настоянию жены князь заключил Димитрия в тюрьму и держал его там. Только перед смертью он призвал к себе Димитрия и сказал ему: „Дорогой внук, я согрешил перед Богом и тобою, заключив тебя в темницу и лишив законного наследства. Поэтому молю тебя, отпусти мне обиду, причиненную тебе, будь свободен и пользуйся своими правами“. Растроганный этой речью, Димитрий охотно простил деду его вину. Но когда он вышел от него, то был схвачен по приказу дяди Гавриила и брошен в темницу. Одни полагают, что он погиб от голода и холода, другие — что он задохнулся от дыма» (4, 66).

Условия содержания державного узника после кончины Ивана стали предельно суровыми. Дмитрию назначена была тесная камера, в которой он сидел в железных оковах. Там, во мраке и отчаянии, он и скончался 14 февраля 1509 года в возрасте 25 лет (37, 100). Его поспешно погребли в Архангельском соборе московского Кремля. Мало кто присутствовал на отпевании несчастного узника. Ни родных, ни друзей на этом свете он уже не имел. К тому же шла «масляная» неделя, и вся Москва, сидя по кабакам, усердно гнала тоску хмельным весельем…

История последних лет жизни Ивана Великого представляет собой вариацию на вечную тему: власть и мораль. И для многих тысяч людей, и даже для своей собственной семьи он вынужден был стать беспощадным палачом. Таково было бремя власти, которую он получил в наследство и приумножил, словно верный раб из евангельской притчи. Несомненно, он считал это исполнением своего долга перед Богом и людьми. Но люди, которых он уничтожил, конечно, не менее, чем он сам, имели право на жизнь. И все они, подобно уморенному голодом Андрею Углицкому или отданному на заклание татарам лекарю Антону, предстанут пред ним на последнем, Страшном суде. И станет ли бедному Ивану тогда хоть малым оправданием то, что был он жесток и страшен ровно настолько, насколько этого требовала волею Провидения выпавшая ему роль «государя всея Руси»?

ГЛАВА 18 Тень

Нет дела, коего устройство было бы труднее, ведение опаснее, а успех сомнительнее, нежели замена старых порядков новыми.

Никколо Макиавелли

Решив наконец проблему престолонаследия в пользу Василия, Иван III счел необходимым закрепить это распоряжение соответствующим образом составленным завещанием — «духовной грамотой». К этому подталкивали и старческие недуги, тяжесть которых великий князь особенно сильно стал ощущать в последние годы жизни. В итоге не позднее 16 июня 1504 года (крайняя дата устанавливается по упоминанию «духовной» в точно датированном договоре сыновей Ивана — Василия и Юрия) Иван составил подробное распоряжение относительно раздела земель и власти после его кончины.

Начало «духовной» дышит сознанием важности момента и смирением перед необходимостью покинуть этот мир:

«Во имя святыя и жывоначялныя Троица, Отца и Сына и Святаго Духа, и по благословению отца нашего Симона митрополита всеа Русии, се аз, многогрешный и худыи раб Божий Иван, при своем жывоте (жизни. — Н. Б.), в своем смысле, пишу сию грамоту душевную. Даю ряд своим сыном, сыну своему Василью и меншим своим детем, Юрью, Дмитрею, Семену, Андрею» (6, 353).

Далее великий князь пунктуально перечисляет владения, права и обязанности каждого сына. (Дмитрий-внук, естественно, не упомянут.) Содержание духовной грамоты Ивана III существенно отличается от завещаний его отца и деда. В ней много принципиально новых положений. Вот что говорил об этом В. О. Ключевский: