Иван III — государь всея Руси. Книги 1,2,3

— Есть, княже, — ответил Терентий Кольцо, — но вельми тесен, и там пешая рать стоит, малая рать, но не собьешь ее, а с боков пройти к ним не можно в теснине той… Да вот чертежи ратные воевода наш шлет тобе: тут все овраги и горы самим воеводой помечены.

Василий Иванович Оболенский жадно схватил карту и, развернув ее, обратился к Ивану:

— Прошу тя, государь, погляди со мной…

— Заместо моих очей, — взволнованно воскликнул Василий Васильевич, — ныне у меня твои очи, Иване!

Иван взглянул на карту и увидел там начертанный град со стенами и башнями. Действительно, стоит крепость, как сказывал вестник, на юго-восточном берегу Галицкого озера, а со всех других сторон, как подковой, окружен непрерывной цепью крутых холмов. В одном только месте обозначен очень узкий проход ко граду.

— А здесь вот овраги, — указал князь Оболенский, — идут они до самой стены, почитай. А тут гляди, государь, проход тесный помечен. Воспоминаю места сии. Весьма умело все обозначено…

Оболенский загляделся на карту и словно забыл обо всем, водя пальцем по чертежу и повторяя про себя:

— Добре содеяно, добре…

— А где же ратная сила Шемяки стоит? — нерешительно спросил Иван.

Вопрос этот не сразу дошел до воеводы.

— Добре, добре, — громко шептал он и, вдруг обернувшись к Ивану, сказал: — Прости, государь, не уразумел яз речей твоих.

— Где Шемякина сила стоит? — повторил Иван свой вопрос.

— А вот тут, где вот палочки рядами, как частокол, наставлены, — указал Василий Иванович и, обратясь к вестнику, спросил: — Пеши и конники тут вместе али конники в других местах? И кого из них больше?

— Конники одни позади главной рати стоят, — ответил вестник, — другие же дозоры окрест града всего правят. Главно же стоят конники против озера.

Конных-то у Шемяки множество, а пеших и того более.

— Отпустите их, государи, — сказал воевода, — с пути им пообедать надо, да и опочинуть. Мы же до того времени обсудим всё, как чему быть.

Когда же надобно будет, яз их покличу…

— Пусть идут, — ответил Василий Васильевич.

— Потом яз им все расскажу, — добавил набольший воевода.

Когда вестники, низко поклонясь государям, вышли из покоев, князь Оболенский, разложив на столе карту воеводы Стриги, сказал:

— По сим чертежам все уразумел яз и ведаю, как нам деить надобно.

Ежели Шемяка и поныне не затворяется во граде, а все на горах стоит перед градом, — значит, на полки свои крепко надеется…

— Злодей-то, — взволнованно перебил воеводу Василий Васильевич, — на все ныне идет. Мыслит нас совсем задавить, ну, да как бог судит!

Великий князь вышел из-за стола и, привычно обернувшись в сторону, где образа, опустился на колени и закрестился. Соправитель и воевода Оболенский тоже закрестились. Помолясь, Василий Васильевич при помощи Васюка тяжело поднялся с колен и опустился на скамью. Грудь его высоко вздымалась, а из-под длинных ресниц, вдавленных внутрь век, текли слезы.

— Положив упование на господа, — заговорил дрожащим голосом великий князь, — и на пресвятую его матерь, и на креста честного силы надеясь, отпускай, Василь Иваныч, полки с воеводами и царевичей с татарами к Галичу, как сам рассудишь.

Наступило молчание.

— Мыслю, государи мои, — медленно заговорил князь Оболенский, — наперво надобно уразуметь нам, куда и зачем отпускать полки и где на врага ударить нам выгодней…

Воевода набольший замолчал и снова задумался, глядя на карту и крутя всей горстью свою седеющую курчавую бороду.

— Вот, гляди, государь Иван Васильевич, — обратился он к Ивану, показывая пальцем на тесный проход в горах. — Тут приступать, через сию теснину, — токмо людей губить без пользы. Посему мыслю поставить здесь пищаль и вдоль прохода палить, и вместе с ней рушницами и самострелами бить, ежели враг-то на нас пойдет. Приковать тут надо врага к теснине-то, дабы и наступать не мог и уйти от нее не мог. Мы же должны манить их, якобы тут приступать ко граду хотим.

Иван оживился и с жадностью следил за указаниями воеводы, водящего пальцем по карте.

— То же мыслю содеять и тут, — продолжал воевода, указывая на подступы к городу со стороны озера.

— Пошто сие? — спросил Иван.

— Дабы и тут полки их приковать к месту, — ответил Оболенский. — Пройдя озером по льду, поставим мы конных и пеших против града, где лучше всего приступати. Они сами о том ведают, и тут у них и пушек и людей больше всего будет. И тем самым полки их мы пред собой держать здесь станем, а ночью отошлю наилучших и крепких воев к оврагам, дабы через те овраги пошли на гору к полкам Шемяки еще до рассвета, а первее того стрельбой огненной почнем бить, как бы приступаем ко граду от озера и от теснины…

— Уразумел яз мысли твои, Василий Иваныч! — радостно воскликнул великий князь. — Вельми мудро рассудил ты! Чертежей твоих не вижу, но мысленно все зрю… Силу их надвое…

— Истинно, государь, ежели бог допустит все так, как мною замыслено, — молвил воевода и, встав со скамьи, добавил с поклоном: — А теперь, государи мои, дозвольте отойти мне в покой свой, дабы еще подумать и нарядить потом вестников ко всем воеводам и царевичам…