Иван III — государь всея Руси. Книги 4,5

— Можно было бы биться с татарами, — продолжал государь, — токмо яз не хочу победу в кости выиграть. В кости-то и всю Русь за ничто проиграть можно. Яз жду, опричь братьев, отряды некои конные с дальних мест московской земли. Ведомо мне, что казаки из татар тюменских и нагайских о набегах на Сарай мыслят. Слух сей надобно днесь через Литву пустить. Ведомо мне еще, что Менглы-Гирей набегал уж на литовскую землю.

Иван Васильевич помолчал и заговорил снова:

— Против меня могут еще сказать: время теряем, зима идет суровая.

— Да, сие, государь, — воскликнул Иван Иванович, — токмо татарам во вред! Лазутчики наши бают, наги и босы татары, ободрались все. Кормов у них не хватает ни собе, ни коням, а мы ведь у собя, на родной земле…

— Истинно, истинно сие, — подтвердили воеводы.

— Все сие так, государь, — молвил князь Андрей, — токмо скажи, что деять-то нам надобно, дабы время нам выиграть?..

Иван Васильевич усмехнулся и сказал:

— Деять? Трудное дело нам деять надобно. Хочу яз татар миром блазнить. Сим новгородцы мыслили мой поход остановить. Яз-то не остановился, Ахмат же, может, и ждать будет…

Все недоуменно переглянулись, не зная, что сказать, и возражать не смея.

— Государь, — заговорил Иван Иванович, — на Москве некои, не разумеющие ратного дела и ратной хитрости, скажут: страшимся мы…

— Пусть, сынок, московские собаки лают, что хотят, — заметил великий князь. — Мы же, слыша, что и как ответит Ахмат, знаем, какие дела у него. Яз не хочу мира, а токмо хочу переговоров…

Все молчали в смущении.

— Добре, — сказал Иван Васильевич, — яз один за все ответ беру на собя…

Призвав к себе боярина Ивана Федоровича Товаркова, великий князь послал его к хану Ахмату со слугами многими, которые должны были на конях подарки везти хану и любимому князю его Темиру.

Ни хан, ни князь его Темир даров не приняли и от послов челобитной не слушали.

Ахмат сказал гневно:

— Не за дарами я пришел, а ради Ивана, что ко мне не идет и даней-выходов мне пятый год не дает. Пусть сам ныне придет, станет у моего стремени и молит прощения, а я его пожалую, приму челобитье…

Все же с боярином Товарковым хан Ахмат прислал послом мурзу Ахмеда с двумя своими конниками.

Государь вновь пригласил к себе сына, брата и воевод, которые были на думе у него, и повелел Товаркову перевести ответ Ахмата. Ответ был столь оскорбителен, что все смутились еще более, чем на первом собрании.

Иван Васильевич улыбнулся и молвил:

— Слушайте мой ответ. Ты же, Иван Федорыч, толмачом будь, скажи так мурзе Ахмеду: «Яз, великий князь Иван, к тобе, Ахмату, не иду. Не бывать сему!»

Все переглянулись между собой, ожидая гнева татарина, но тот почтительно поклонился и вышел в сопровождении боярина Товаркова из поповской избы, в которой стоял в Кременце государь.

Через неделю вновь прибыл в Кременец мурза Ахмед и просил допустить его пред очи государевы.

Иван Васильевич снова вызвал сына, брата и воевод, которые были у него в первый приезд посла Ахматова. Когда все собрались, боярин Товарков привел в горницу мурзу Ахмеда. После обычных приветствий, на этот раз более почтительных со стороны татарина, государь через Ивана Федоровича повелел мурзе:

— Сказывай.

Мурза поклонился и произнес, а Товарков перевел:

— Царь Ахмат говорит тобе, князь Иван: «Сам не едешь, так пришли ко мне сына».

Иван Васильевич усмехнулся и молвил:

— Тому не бывать.

Лицо татарина вытянулось, он заволновался и поспешно добавил:

— Ежели ты, государь, сего не можешь, пришли брата своего, князь Андрея.

Иван Васильевич сказал:

— И сему не быть.

— Может, ты, государь, Никифора Басенкова пришлешь, сына воеводы Басенка. Вельми в Орде Никифора любят…

— Никого не пришлю, — нахмурив брови, перебил Иван Васильевич, — а вборзе пошлю ему, опричь полков своих, которые здесь стоят, и те, которые сюда идут…

Когда посол удалился, государь, смеясь, спросил:

— Уразумели то, что сейчас видели и слышали?

— Уразумели, государь! — с гордостью воскликнул соправитель государев Иван Иванович. — У тобя все и всегда нам на пользу оборачивается…

— А пошто? — спросил Иван Васильевич. — По то, что в делах яз не в кости играю, не спешу рубить и резать, а ранее наиточно все примеряю.

— А какие, государь, новые полки идут? — спросил князь Андрей меньшой.

— Братья наши идут, — весело ответил Иван Васильевич. — Днесь вестник от них ко мне пригнал. Сказывал, утре здесь будут. На полпути от Боровска они…

После прибытия братьев в Кременец, октября двадцатого, начались морозы, а двадцать шестого встали все реки так крепко, что по ним целыми полками переходить можно.

Но татары, однако, не двигались, а в войске татарском пошла смута и страх. Люди страдали от холода и голода, и более всего пугало татар голодание коней, которые худели и слабели. Все это вызывало ропот среди воинов. Лазутчики доносили, что меж ханом Ахматом и племянником его Касымом опять началась вражда, но воины обоих требовали одного и того же: пищи, тепла и добычи.