Иван III — государь всея Руси. Книги 4,5

— Брате Иване, — сказал князь Патрикеев, все еще держа в руках грамоту воеводы, — ниже-то князь Щеня пишет: «Наши лазутчики уже много разведали о Выборге. Во граде сем застава вельми увеличена, а все ветхие стены и башни, которые нам были ведомы, ныне укреплены заново, а перед всеми воротами града и у стрельниц, которые к приступу были намечены, вырыты ямы и рвы, и сажен на сто пятьдесят вперед насыпаны земляные валы, а на них поставлены пушки…

— Н-да! — произнес Иван Васильевич. — От сих валов и осадные пушки до стен не добьют, не достигнут до града Выборга…

Помолчав, государь сурово сказал князю Патрикееву:

— Отпиши князю Щене, дабы шел так же, как ему было приказано, но, осадив Выборг, приступал бы не в намеченных местах, а в новых, как сам он с воеводами лучше решит…

Выезжая в Новгород государь оставил «собя вместо» на Москве старшего сына Василия, вызванного из Твери, княгиню свою Софью, митрополита Симона и князя Василия Ивановича Косого-Патрикеева. В помощь им дьяков — Андрея Майко, Василия Далматова и Федора Стромилова. Из воевод — князя Хруль-Палецкого Ивана Ивановича, а из бояр — воевод Сверчка-Сабурова, Истому-Пушкина, Афанасия Яропкина и Щавья-Травина…

Это было двадцатого октября тысяча четыреста девяносто шестого года, когда государь нашел нужным выступить со своими войсками в Новгород, где наметил свой главный стан для руководства всеми военными действиями против шведов и против ливонских немцев на случай, если война будет и с ними.

С собой государь взял сына, Юрия Ивановича, и внука Димитрия, а также всех своих старейших сподвижников: Федора Васильевича Курицына, брата его, дьяка Ивана Волка-Курицына, а кроме них — дьяков Кулешина, Жука, Киприянова и Алексеева; окольничих — боярина Петра Плещеева, князя Ивана Звенца-Звенигородского и боярина Петра Заболотского; из воевод — князя Данилу Дмитриевича Холмского, князя Ивана Юрьевича Патрикеева, князя Александра Васильевича Оболенского и князя Семена Ивановича Ряполовского.

В Новгороде государь приказал быть наместникам — князьям Даниле Пенко-Ярославскому и Ивану Лыко-Оболенскому. Дворецким себе в пути в Новгород назначил быть князю Василию Михайловичу Волынскому, постельничими — Василию Санину и Ивану Ершу и при них пятьдесят пять постельников; ясельничими — Федора Викентьева и Давыда Лихорева.

Всего в поезде государя московского князей и детей боярских было восемьдесят шесть человек, из Твери — трое, а из Мурома — всего один, и все они были со своими полками и холопами.

Впереди этого огромного поезда шли боевые полки, самого же государя сопровождала его тысяча. Кроме того, шли слуги государя в обозах, а также слуги всех сопровождавших его князей, бояр и детей боярских…

Поезд двигался без всякой поспешности. Иван Васильевич принимал донесения ото всех своих ратей, вступивших в финские земли, и всякие вести из Москвы через послов из чужеземных доброхотов, через вестников, прибывавших вестовым гоном, и через верховых сменных гонцов, передававших борзые грамоты из рук в руки.

В пути он часто созывал малую думу, думал о многом, изменяя по ходу военных действий первоначальные свои замыслы, но уже в пути понял, что многого исправить нельзя.

Несмотря на то, что огромный государев поезд шел медленно и сам государь Иван Васильевич не спешил, стараясь собрать больше вестей о неприятеле, и часто думал со своей малой думой, но довольно быстро приближался к Новгороду.

Осенняя распутица не приносила особых затруднений даже полкам пушечников и пищальников со всей их приправой.

Десятого же ноября, на Ераста, про которого народ говорит: «Наш Ераст на все горазд: и на холод, и на голод, и на бездорожную метелицу», поезд государя подходил к новгородскому пригороду, к Крестцам, когда наступила самая распутица. А семнадцатого ноября, в день «Гурья на пегой кобыле», такого же озорного святого, как и Ераст, государевы войска, передвигаясь по грязи и зажорам из снега, уже подходили к Новгороду, где государя и всех его ближних князей и воевод торжественно встречал архиепископ новгородский Геннадий с крестным ходом, с иконами, крестами, кадилами, с архимандритами, игуменами и со всем священным собором, а вслед за ними встречали государя жители всех пяти новгородских концов во главе с кончанскими старостами…

После торжественной встречи государь по приглашению архиепископа проследовал со всеми московскими и новгородскими именитыми людьми в собор Св. Софии, где отслушал обедню, а после слушал торжественный молебен о даровании победы над супостатами — свеями, литовцами и прочими, а затем поехал на обед к архиепископу Геннадию.

Иван Васильевич ехал верхом за санями владыки в сопровождении Патрикеева, сына своего Юрия и внука Димитрия, в окружении своей почетной охраны.

Великий князь ехал с застывшим лицом, с узко сощуренными глазами, из-под опущенных ресниц вырывались иногда быстрые взгляды, то злые, то веселые. Никто не мог угадать, в духе или не в духе государь.