Иван IV «Кровавый». Что увидели иностранцы в Московии

Завершая недописанное сочинение Ченслора, всю недостающую информацию Адамс брал из сочинений других путешественников. Герберштейн «поделился» с ним таким удивительным фактом, что в Русском государстве преступников редко казнили даже за тяжкие преступления. Судьи старались провести расследование, вызывали свидетелей. Если дело было спорным, то его решали с помощью поединка. При этом тот же Герберштейн пером Адамса и якобы устами Ченслора сообщил, что русские люди по природе своей склонны к обману. Сдерживали их от этого только сильные побои.

Кроме заимствованных малодостоверных фактов, в «Книге о великом и могущественном…» можно обнаружить и ложные сведения. К их числу относится рассказ, якобы услышанный от одного русского человека о том, что он любит жить в тюрьме, поскольку там можно получать пищу и одежду, не работая. В XVI веке подобных тюрем в Русском государстве вообще не существовало. Заключенных могли поместить под стражу в каком-нибудь помещении при приказе или заставить должностное лицо охранять его в собственном доме. При этом обвиненный обязан был питаться и одеваться за свой счет. Если у него не было родственников и друзей, то он мог умереть с голоду. За счет казны очень скудно содержались только государственные преступники, большую часть которых, как правило, отправляли в отдаленные монастыри или города под надзор приставов или местных воевод.

Обо всем этом можно узнать из следственных дел того времени. Одним из наиболее громких было дело Романовых. Из него можно узнать, что Ф.Н. Романова и его жену постригли в монахи, их детей с родственницами отправили в заключение на Белоозеро под надзор приставов. При этом царь должен был лично распоряжаться о том, чтобы им выделили средства на одежду и питание. Позднее их перевели в их собственную вотчину. Михаила сослали в Сибирь, где для него была вырыта земляная тюрьма. В ней он погиб от голода и холода. Из Следственного дела Федора Андронова можно выяснить, что хотя этот человек считался государственным преступником и обвинялся в краже царской казны, он содержался на дворе частного лица. При этом родственники обязаны были заботиться об его пропитании.

Сведения Ченслора о православной вере и русской церкви в целом аналогичны тем, что содержатся в «Записках» Герберштейна. Англичанин также упрекал русских людей за суеверия, полагая, что истинная вера только у протестантов (Герберштейн считал, что у католиков). К числу суеверий он относил поклонение иконам, почитание Ветхого Завета, излишнюю склонность к постам светских людей и очень скудное питание в монастырях. При этом Ченслор приводил факты, которые говорят об его плохой осведомленности в данном вопросе. Например, он утверждал, что во время церковной службы русские люди сидят и болтают друг с другом. Однако, как известно, в православных храмах полагается стоять. Сидеть разрешается только в костелах.

Данные Ченслора о тяжелой жизни в Русском государстве бедняков противоречат известиям Барбаро и Контарини о большом количестве продуктов на русских рынках, которые стоят сущие копейки. Многие иностранцы писали, что жизнь простых людей в России сытная, но без излишеств. Нищих и тюрьмы мог вставить Адамс, никогда не бывавший в Русском государстве, но знакомый с реалиями жизни простых людей в Англии.

Еще больше противоречий в данных английского моряка, касающихся православных монастырей. Описывая суровую жизнь в них с постоянным соблюдением постов и многочасовыми церковными службами, Ченслор сделал неожиданный вывод: «Что касается разврата и пьянства, то нет в мире подобного, да и по вымогательствам это самые отвратительные люди под солнцем». Поскольку никаких примеров и доказательств для этого высказывания в «Книге о великом и могущественном…» нет, то его следует считать откровенной ложью. Тем более что в монастыри не допускались представители иной веры. Протестант Ченслор не имел возможности ознакомиться с внутренней жизнью православных монастырей.

Надуманным выглядит утверждение, что православные верующие не понимали содержания Евангелия. Все церковные книги были написаны на церковно-славянском языке, понять их содержание русским было легко. Иная ситуация была у католиков и протестантов. У них Священное писание было написано на латыни, которую рядовые верующие не знали.

Вообще, о повседневной жизни русских людей ошибочных сведений много. Ченслор пишет о повсеместном пьянстве, но оно разрешалось только по определенным праздникам. Пишет о практике продажи в рабство жен и детей. Но институт холопства означал лишь наем на службу на заранее обговоренных условиях.