Иван Мореход (СИ)

Иван отрицательно покачал головой. Неудивительно, что из-за внешности и чистого турецкого произношения его приняли за турка.

- Нет, бей-эфенди, я казак. Но моя матушка - чистокровная османка. Долго рассказывать, как она здесь оказалась. Не уверяю, что смогу Вас вылечить. Слишком опасна рана, и на все воля Аллаха, но от боли я Вас избавлю. Лежите спокойно.

Иван ввел раненого в транс, из-за чего лицо турецкого адмирала расслабилось и стало безмятежным, а взгляд был устремлен в небо. Убедившись, что турок в его полной власти, продолжил.

- Атаман, он не жилец. Но я унял его боль, дав возможность умереть без мучений, и сейчас он будет говорить. Спрашивай его, только быстро.

Шум удивления пробежал по рядам казаков, наблюдавших за действиями Ивана. Атаман тоже удивился.

- А ты уверен, что он врать не будет? С него станется!

- А разве у нас есть выбор? Спрашивай, атаман. Его жизнь медленно уходит.

Спорить было глупо, поэтому Самаренин сразу перешел на турецкий.

- Как вы здесь оказались, уважаемый бей-эфенди?

- Мы ждали вашего выхода...

- Кто отдал Вам приказ об этом?

- Комендант Азова, досточтимый Энвер-паша...

- Откуда он получил сведения о нашем выходе?

- Не знаю...

- Что Вы должны были сделать, обнаружив нас?

- Дать вам возможность уйти подальше от донских гирл, и лишь потом напасть, чтобы вы не смогли уйти обратно...

- Засада возле Казачьего Ерика выставлена на нас? И где еще?

- Да, на вас. Засады есть во всех крупных протоках...

- Как они должны были вас известить о нашем появлении?

- Пропустить вас, не поднимая шума, и лишь потом запалить большие костры...

- От кого вы получаете сведения о том, что творится у нас?

- Не знаю...

Атаман задал еще много вопросов, но на большую часть из них получил ответ "не знаю". Впрочем, это было неудивительно, никто бы не стал посвящать исполнителя, пусть и далеко не простого, в тайные дела местного паши. Когда пленного турка уже выжали досуха, и ничего нового он сказать не мог, атаман махнул рукой.

- Он больше ничего не знает. Что теперь?

- Он уже отходит, атаман... Все...

- Что же... Так даже лучше... А ну-ка, пойдем, Ваня. Поговорить надобно...

Пройдя по куршее (продольный помост над банками гребцов) на самый нос галеры, атаман спровадил оттуда всех казаков, чтобы поговорить без лишних ушей, и когда они остались вдвоем, спросил без обиняков.

- Иван, я ведь понял, что ты его волю подавил и своей волей боль унял. И он после этого как болванчик отвечал, не смея соврать. Я прав?

- Прав, атаман. Не буду отпираться.

- Значит, ты и это можешь? И можешь так заставить любого заговорить?

- Насчет любого - утверждать не буду, пока не увижу человека. Сила воли у всех разная. Но если человек ранен, или кат над ним хорошо потрудился, то любого. В этом случае его силы на другое уходят, и я его волю легко могу подмять.

- А зелье тогда зачем давал? Что, кстати, за зелье?

- Обычный травяной настой для заживления ран. Но и пить его можно, вреда не будет. А дал для того, чтобы все подумали, будто бы от зелья у него боль прошла, и он сам по себе говорить начал. Не нужно, чтобы многие о моем даре знали. Все, вроде, поверили. А вот тебя не смог провести, атаман. Ты уж извини.

- Ох, непростой ты человек, Ваня... Ладно, и вправду помалкивай об этом, так лучше будет. Для всех казаков, что рядом были, турок сам заговорил в благодарность за то, что ты его от мучений этим зельем избавил. Никто, вроде бы, ничего не заподозрил. Но слухи обязательно пойдут, тут уж никуда не денешься. И жди, что теперь к тебе, как к лекарю, народ обязательно потянется.

- Да какой же из меня лекарь?!

- Так ведь всем этого не объяснишь. Упирай на то, что это зелье такое хитрое, но сам ты его делать не можешь. Где взял? А где взял - там уже нет. В общем, придумаешь что-нибудь, чтобы отстали. И уж не взыщи, Ваня, но придется тебе теперь нашему кату Федьке помогать, коли надобность возникнет. Грех такой дар в этом деле не использовать. Тем более, ты толмач, и никто ничего такого не подумает. А Федька язык за зубами держать умеет, от него ничего на сторону не уйдет. Согласен?

- Согласен.

- Ну и ладушки. А сейчас надо разобраться, что Господь послал...

Господь послал не так, чтобы много, но не так уж и мало. Больших денег и ценностей на борту трофеев не нашлось. На адмиральской галере "улов" был гораздо больше за счет адмиральской казны, но назвать такую добычу по-настоящему богатой было нельзя. Единственно реальную ценность представляли пушки, многочисленное оружие, и огневой припас, что сразу же стали перегружать на казачьи струги. Вести сами галеры в Дон было невозможно. Мимо Азова не пройти - утопят из крепостных пушек, а через мелководные протоки не позволит пройти осадка кораблей. Мертвый Донец тоже охраняется небольшой турецкой крепостью Лютик, да еще и цепь через него натянута, поэтому соваться туда не стоит. После перегрузки в струги всего, что имеет хоть какую-то ценность, галеры просто подожгут. И надо как можно скорее возвращаться в Черкасск. Поход все равно сорван из-за сбежавших стрельцов, а идти на Кафу, или Темрюк оставшимися силами нет смысла.