Иван Мореход

Дистанция сокращалась довольно быстро. "Кирлангич", восстановившая свою скорость и маневренность, теперь легко удерживалась в мертвой зоне для бортовой артиллерии противника. Там всячески пытались развернуться бортом, даже начали устанавливать для этого весла, но не успели. Приблизившись, "Кирлангич" открыла огонь картечью, что сразу же привело к существенным потерям у противника. О нападении там уже никто не думал, все пытались удрать, но в планы Ивана это не входило. Появилась реальная возможность узнать имя того, кто это затеял и с какой целью. Поэтому он маневрировал, все время удерживая "Кирлангич" под кормой "Марии Магдалины", и оставаясь в мертвой зоне для ее бортовых пушек, вел беглый огонь картечью, Очень скоро паруса противника были изорваны в клочья, такелаж перебит, а на палубе прекратилось всякое шевеление. Если там кто и уцелел, то спрятался внизу. "Мария Магдалина" дрейфовала по ветру, и на ее палубе не было видно ни одного живого человека. Авантюра, рассчитанная на внезапность нападения и самоуспокоенность поджидаемой добычи, закончилась полным фиаско. Теперь следовало довести до конца акт разыгравшейся здесь драмы.

"Кирлангич" не стала подходить вплотную к борту "Марии Магдалины", а легла в дрейф неподалеку. Пушки заряжены картечью, и канониры ждут команды, готовые смести все живое с палубы корабля противника, если там появится хоть какая-то опасность. Расстояние между кораблями не более пятидесяти метров, поэтому за фальшбортом расположились также стрелки с ружьями. Команда горела желанием сполна расплатиться за оказанное "гостеприимство". Сразу брать врага на абордаж Иван все же не рискнул. Неизвестно, сколько их там уцелело. А стоя под бортом, "Кирлангич" полностью лишится своего преимущества. Поэтому на воду спустили шлюпку, и шестеро матросов-добровольцев, один из которых мог через пень-колоду объясниться на итальянском, отправились на разведку. Но с палубы "Кирлангич" и так были видны ужасающие последствия обстрела картечью. Хоть и не во всех подробностях, но вполне достаточно. Сейчас там просто некому было оказывать сопротивление.

Если поначалу у Ивана и промелькнула мысль затрофеить кораблик, привести его в ближайший османский порт и продать, то теперь она растаяла, как дым. Здесь требовался серьезный ремонт, выполнить который быстро своими силами было трудновато. А задерживаться здесь нельзя. Поэтому оставалось только пошарить на трофее в поисках ответов на возникшие вопросы, прихватить все ценное, что найдется, и с чувством выполненного долга отправить трофей ко дну. Но не ранее, чем вернется разведка. А то, не хотелось бы нарваться на несколько десятков уцелевших и вооруженных до зубов головорезов, которые притаились под палубой, и которым в создавшейся ситуации абсолютно нечего терять.

Шлюпка подошла к борту "Марии Магдалины", и разведчики, забросив "кошку", быстро оказались на палубе. Походили, посмотрели, после этого решили спуститься в трюм. Наконец вернулись обратно на палубу и подали условный сигнал — опасности нет. Дальнейшее труда не составило — завели швартовные концы с помощью лодки, и просто подтащили "Марию Магдалину" к своему борту. Благо, погода позволяла. И теперь Иван воочию увидел то, что они натворили.

Картечью по толпе — это страшно. Неподготовленному человеку стало бы дурно от такого зрелища. Даже Ивана передернуло. Но османские моряки были уже привычны к такому, поэтому никого это не удивило. Здесь действительно было не менее сотни человек. Разведчики доложили — в трюме есть люди. Очевидно те, кто смог туда добраться, спасаясь от обстрела. На палубе много раненых. Но шансов выжить у них нет.

Окинув взглядом открывшуюся картину, Иван понял, что произошло. Разрыв ствола одной из кормовых пушек уничтожил все начальство, находившееся неподалеку. Несколько изувеченных трупов в богатой одежде, лежавших на палубе юта, подтверждали эту версию. Кроме этого, осколком ствола снесло румпель, из-за чего "Мария Магдалина" лишилась управления. Остальных охватила паника, и они сделали попытку уйти. Но действовали так бездарно, что команде "Кирлангич" удалось в полной мере воспользовалась ситуацией. А это наводило на определенные мысли. Что большая часть команды корабля противника — не моряки, а обыкновенные бандиты, решившие попытать счастья на море. Впрочем, сейчас это можно выяснить. И приказал привести пленных.

Вскоре перед ним стояли девять человек. Трое закованных в кандалы и сильно избитых, и шестеро без кандалов, но со свежими ссадинами и порезами. Боцман, едва увидел пленных, радостно воскликнул.

— Луиджи, старый грешник, ты еще жив?! Портовые шлюхи еще не отгрызли твой стручок?

— И от кого я такое слышу, Мехмед?! Не дождешься, старый развратник! У меня все "курицы" пищат от восторга! Так значит, это вы надрали задницу этим недостойным плодам любви осла и обезьяны? Прими мои поздравления!

Последовал дальнейший обмен "любезностями", из-за чего вся команда разразилась хохотом. Пленник неплохо говорил по-турецки, и его все понимали. Боцман объяснил Ивану.