Иван Московский. Первые шаги

Именно молодой княжич предложил отцу переименовать Казань в Юрьев-Камский и пожаловать им брата своего. Более того, наградив в добавок к титулу князя Дмитровского и Можайского, еще и новым княжеским достоинством — Болгарским. Дабы был у него резон те края укреплять да обживать.

Андрей Васильевич Большой — главный бунтовщик великокняжеской семьи к тому времени уже осваивал строгое монашеское послушание и не смог вмешаться. Остальные же братья вполне поддержали такой шаг Иван III свет Васильевича.

Щедрый подарок. Очень. Поэтому настрой Юрий Васильевича по отношению к брату своему старшему был самый что ни на есть благожелательный. А особенно к сыну ему. Ведь выспросил он у Великого князя, кто советы те добрые ему советовал.

— Слышал уже, что отец твой желает увеличить твою сотню? — После небольшой паузы спросил дядя.

— Слышал. — Кивнул Ваня. — Нужно новое подворье для них ставить. По весне и начнем. Но большой отряд — большая морока.

— Понимаешь сие? — Приятно удивился Юрий Васильевич.

— Хоть и мал, но такие вещи уже разумею. Нужно думать о том, как да что изменить, дабы разумно, удобно и полезно стало.

— Опять менять все хочешь? Отчего не желаешь делать по обычаю?

— Сотня ведь вышла добрая?

— Добрая.

— А она не по обычаю привычному. Вот и думаю, своим задумкам далее следовать. Вреда ведь они не приносят.

— То верно, — чуть помедлив, согласился дядя. Ему не стоило труда узнать о том, кто проводил расследование об отравлении Великой княгини Марии Борисовны. Но вред ли то, что брата постигла справедливая кара? Вопрос.

— На самом деле, я думаю, что всадники — дело хоть и доброе, но другим надобно заниматься. Да скорее, нежели супротивники наши.

— Это чем же?

— Огненным боем. Как большими орудиями, так и пехотой с малым боем в руках.

— Пехотой? — Удивился дядя непривычному слову.

— Пешцами. Но только пешцы — уничижительно звучит. А пехота — непривычно, от того и лучше. Дурного в то слово никто пока не вкладывает.

— Дались тебе эти пешцы.

— Пехота — дядя — это сила. Ежели к ней с умом подойти. Али ты не слышал, что творят османские войска? Самая их сила — янычары — пехотинцы, вооруженные огненным боем. А в далеких Альпах, что подле древней Италии торчат из земли, проживают швейцарцы, наводящие ужас на всех своих соседей. И они тоже в пешем порядке дерутся. Хотя и королевство франков рядом с их славной конницей, и италийские земли полны прекрасных конных отрядов. Да и вообще, сказывают, что в зело далекие времена, когда жили древние Кесари Рима, пехота решала исход почти всех битв.

— Брешут, — уверенно произнес Юрий Васильевич.

— Может и так, — охотно согласился Ваня.

А чего ему спорить? Юрий Васильевич был по-своему прав. Ведь пешие рати исчезли на Руси в XI веке, когда Владимир I Святой завершил перевод дружин в конный строй. С тех пор так и повелось, что на просторах Руси имелась практически исключительно конница, по случаю, становившаяся судовой ратью.

О том, что те же ушкуйники были «младшими сыновьями» из новгородского городового полка, то есть, представителями воинской аристократии, что ходили добывать разбоем себе средства на доброе снаряжение Ваня узнал только в этой эпохе. Там, в будущем, он слышал о них, почитая за простых грабителей речных. Но все оказалось все намного любопытнее. Особенно в свете того, что ушкуйники активно промышляли работорговлей, как крайне выгодным бизнесом и не сильно уступали в нем татарам. Только ходили не на Русь, а либо к тем же самым татарам, либо к народам севера, отлавливая их на продажу промеж сугробов и оленей.

Конечно, совсем пешцы никуда не девались, как на Руси, так и в Европе. Однако они находились в нише вспомогательного персонала, что шел с обозом, обслуживая интересы рати. В будущем таких назвали бы нестроевыми, ибо в поле они не сражались и при первой опасности тупо разбегались в разные стороны.

Ваня знал о том, что Иван IV прозванный за ласковый нрав Грозным утвердил своих стрельцов только во второй трети XVI века. А до того, вроде как имелись иррегулярные отряды стрелков огненного боя — пищальщиков. Но когда это повелось? Вопрос. Здесь и сейчас ничего подобного пока не было. Да и окрест тоже. Вот и дивится воевода. Посему княжич и пустился в уговоры.

— Но попробовать стоит, — продолжал Ваня. — Вдруг что дельное выйдет? Раз уж у магометан дело выходит, так чего нам стесняться?

— Так пробуй.

— Отец не желает. Говорит, что ратников в пехоту никак нельзя ставить не для приступа по случаю, а на совсем. То унижение их достоинства и чести.

— И правильно говорит, — кивнул дядя.

— Так может набрать всякого вольного люда, охочего к такой службе? Из бедных, да горячих.

— Еще скажи крестьян, — фыркнул Юрий Васильевич.

— Дохлые уж больно. А то бы и из них можно было бы нанимать. Чай альпийские рати пешие не все из добрых ратников собраны.

— О дурном ты думаешь.

— Дядя, помоги. Если провалится дела — перед людьми покаюсь, что был дурак и советов твоих не слушался. Но уж больно попробовать хочу.