Иван Московский. Первые шаги

— Сынок, так не принято. Свои же и не поймут первыми. То ведь ратники, а не селяне. И боем шли, а не разбоем.

— Боем? Мда. Ну хорошо, — пожав плечами, согласился с отцом Ваня. — Тогда отправить их на дальнее поселение, чтобы от тебя во всем зависели. Да сбежать оттуда не могли. Ну… даже не знаю. Хотя бы в устье Северной Двины. Сбежать им оттуда особенно и некуда. Только отправлять их туда нужно не как есть, а женить, коли холостые или семьи их с Литвы вывезти, ежели уже обзавелись женками. Куда им оттуда по снегам да болотам с женками-то бежать?

— Добре… — кивнул Великий князь. — Так и сделаю. Жаль только, что с Казимиром войны ты не хочешь зачинать. Обиду он нанес нам не малую. А войско его ныне очень ослабло из потерь на Шелони и при Москве.

— Отец, отложить не значит забыть. Сейчас воевать с Казимиром нам самим не с руки. После взятия Юрьева-Камского и Новгорода держава увеличилась вдвое, ежели не больше. Это здорово. Это славно. Но у любой монеты две стороны. Кроме земель и людей это увеличение принесло тебе и новых врагов, доставшихся по наследству. Кроме Литвы да Орды тебе теперь угрожают и ливонцы, и шведы, и татары разные: сибирские там, ногайские да с Нижней Волги. А войск у тебя ровно столько же, что и раньше. Да, отныне и Новгород сможет тебе выставлять рати. Сотен пятнадцать-двадцать. Но и им нужно время, чтобы оправиться от тяжелого поражения. Оттого ныне нам даже против одного врага — сложно будет. А если они союзом выступят? Устоим?

— На все Божья воля, — грустно произнес Иван III.

— На Бога надейся, но и сам не плошай, — возразил сынок.

— То верно, — согласился отец, покачав головой. — Но, слава Богу, не ты один мне о том сказываешь, отговаривая от войны. Жажду я очень отомстить этому злодею. Мда… — произнес он, покачав головой. — Думал, что хоть ты меня в том поддержишь. Видно действительно придется за войско браться и множить его, сообразно могуществу державы.

— У тебя есть какие-то задумки? — Спросил Ваня. — Расскажи. Может я чем помогу.

— Хм… может и поможешь, — кивнул Иван Васильевич и начал расписывать сыну поместную систему верстания. Что, дескать, с ней заживем! Дай только срок. А главное, войска будет очень много.

— Я вижу, ты не рад услышанному, — заметил Иван III откровенно кислое выражение лица у сына.

— Отец, — с самым серьезным тоном произнес сын. — Тебе ведь кто-то посоветовал это, да?

— Посоветовал.

— Греки?

— Кхм… — кашлянул Великий князь. — Почему ты так решил?

— Да больше просто некому, — пожал плечами Ваня. — Или греки, или их люди.

— Давай отложим этот вопрос. Кто посоветовал — не важно. Почто тебе совет по душе не пришелся?

— Я даже не знаю, с чего начать… — медленно произнес княжич. — Все такое вкусное…

— Вкусное? — Удивился Иван Васильевич.

— Да, — сказал Ваня, тяжело вздохнул и начал повествовать. — Описанный тобой способ верстания действительно применяется в державе османов. Но он не нов. Ему едва ли не тысяча лет. И родился он не в османских землях, а латинских. Например, так верстали свои рати древние короли франков отражая вторжения магометан, что едва ли не до Парижа дошли. И, несмотря на успех, франки не стали держаться за старину и давно от нее отказались. Еще до того, как приняли подобное в землях осман и персов. Да-да, не только осман, но и персов.

— А почему они отказались?

— Потому что такой способ верстания не дает сильных воинов. Как крошечные дружины викингов стали гонять их в хвост и гриву, так и отказались. Ибо могущество это все кажущееся оказалось. Перешли они тогда к личным дружинам благородных людей или городов, или купцов, или еще кого. Как и на Руси ныне. А османы же, хоть и держатся дремучей старины, но всюду и конница их, верстаемая с таких поместий, слаба и ничтожна, хоть весьма многочисленна. Сила осман в янычарах, а не в коннице поместной.

— Но… — попытался было возразить отец, однако, сын его перебил.

— Причина этого ничтожества проста и очевидна. Человеку дают землю, дабы он с нее мог кормиться и через то нести службу. Но сам человек разорваться не может — еми либо службу нести надо, либо кормиться, то есть, заниматься хозяйством. В больших наделах нанимают управляющих, чтобы не отвлекаться от службы. Но такое могут себе позволить только богатые. Тимариоты же — нет. Посему возникает неразрешимое противоречие. Помещикам становится не нужна служба, ибо от нее они несут один убыток и разорение. Да и война не интересна, ибо не с нее живут. Из-за чего всячески уклоняются от службы и не желают отрываться от своей земли.

— Это легко уладить.