Иван Московский. Первые шаги

Христианская мораль, запрещающая давать деньги под проценты, обходилась довольно легко. Облигации подавались как инструмент покупки небольшой, но гарантированной доли в доходах. А акции стали формой долевого участия. То есть, вопрос процентной ссуды вообще обходился стороной, что очень понравилось Папе Римскому. Как и то, что и акции, и облигации были на предъявителя, то есть, их можно было продавать, дарить и так далее. Очень удобно. А главное это открывало возможность консолидированного участия разных разрозненных сил Италии в этом предприятии против османов.

— Казанское ханство, державу магометан, стоящую по среднему течению Волги, Великий князь уже смог взять. — Продолжал рассказывать Джан Батиста, показывая на карте. — Осталось захватить вот этот небольшой город в нижнем течении Волги и построив корабли, начать ходить в Персию. Выход же к Балтийскому морю дает Новгород, взятый в минувшем году.

— Очень интересно… — произнес Сикст IV, а кардиналы, присутствующие на приеме посольства, согласно закивали. — И что сказали в Венеции? Я полагаю в дворце дожей уже знают об этом предложении?

— В Венеции очень заинтересовались, — произнес делла Вольпе. — Кроме очевидной торговой выгоды и разорения османов, открывается возможность завозить в Персию оружие. А значит усиливать ее, вынуждая османов держать на восточных границах сильные армии. Юный княжич особенно отмечал этот эффект от поддержки Персии.

Еще немного поговорили. Папа Римский и кардиналы задавали вопросы. Джан Батиста на них отвечал. Благо, что с Ваней они многое проговорили и он прекрасно представлял себе всю затею в деталях. А потом вдруг кардинал Пьетро Риарио, бывший по совместительству, племянником Сикста IV, спросил, сползая с темы:

— А как решается вопрос с женитьбой Великого князя?

— Они отправили меня в Италию, среди прочего и для того, чтобы подыскать невест как самому Великому князю, так и его сыну — юному княжичу. Ему ведь уже четырнадцать лет. Только венецианок брать не хотят. Княжич уверен в том, что многие семьи Венеции захотят поучаствовать в Волжской торговле с Персией. Если же брать жену из какого-то влиятельного венецианского дома, то, по его мнению, это породит распрю внутри Венеции.

— А они хотят взять в жены итальянок? — Оживился кардинал Пьетро Риарио.

— Да, — ответил делла Вольпе кардиналу, глядя, впрочем, на Папу Римского. — Великий князь просил меня обратиться к вам с просьбой о помощи в столь непростом деле. Никого более компетентного и сведущего в делах Италии он не видит.

— И кого же Великий князь желает видеть невестами?

— Он полагается в этом вопросе на вас и на вашу мудрость, — произнес Джан Батиста и поклонился. — Но есть небольшие детали. Во-первых, одна из невест должна представлять Миланское герцогство. Иоанну предстоит много войн с неверными, а в Милане делаются лучшие в мире доспехи. Эта связь ему очень нужна. Во-вторых, большое приданое. У каждой невесты оно должно быть не меньше тридцати тысяч дукатов. Это самый минимум, но желательно значительно больше, потому как эти деньги пойдут на обустройство персидской торговли. На Руси мало монет и их нехватка может серьезно затормозить развитие дела. В-третьих, девушки не должны быть близкими родственницами или происходить из открыто враждующих домов.

Наступила небольшая пауза. Все присутствующие задумались, начав прикидывать возможные партии. Потом еще немного поговорили и делла Вольпе откланялся. А совещание продолжилось уже без посольства. И поговорить там было, о чем.

Конечно, скепсис никуда не девался. Однако, в целом, можно сказать, что Святой Престол отреагировал на это посольство очень радостно и живо. Особенно партия Папы. Тот же кардинал Пьетро Риарио был по совместительству и латинским патриархом Константинополя, на посту которого он подменил почившего во Бозе грека Виссариона Никейского. Ему, как, впрочем, и Сиксту IV, этот острый конфликт между Константинополем и серьезно усилившейся Москвой был на руку.

Не менее интригующим оказалось личное письмо юного княжича. В нем он ратовал за воссоединение церкви, ибо Владимир Святой крестил Русь в единое и неделимое христианство, а не в православие или католицизм. Развернуто жаловался на греков, которые продались османам. Ну и предостерегал от каких-либо решительных шагов на Руси. Дескать греки многие столетия настраивали русичей против латинян. Поэтому нужно те дьявольские заблуждения рушить тихо, спокойно, осторожно, дабы не утопить державу в крови. Сначала требовалось приучить русичей к тому, что католики — тоже люди. Их ведь тут чуть ли не исчадиями ада греки выписывали. Для чего он предлагал ряд мер… В общем, там было что обсудить.