Иван Шмелев. Жизнь и творчество. Жизнеописание

В Москве Шмелев завершил начатый еще в Алуште рассказ «Это было». Он дал ему подзаголовок «Рассказ странного человека». Шмелев возвратился ко времени Первой мировой войны и затем стремительно переместился в современность. Его безумный герой — участник трагического абсурда, мир в его воображении — сумасшедший дом. Если Ремизов во «Взвихрённой Руси» (1926), произведении о страшном искажении жизни после революции, писал, что именно война обеспощадила сердце человеческое, если С. Клычков в «Сахарном немце» (1925) сказал, что именно война обманула душу человеческую, то Шмелев показал: именно война уничтожила разум человеческий. В этом рассказе открылись новые грани таланта Шмелева. Так он раньше не писал. Если бы на титуле не было его фамилии, автором этого произведения можно было бы посчитать Л. Андреева. Александр Амфитеатров, в 1927 году написавший на «Это было» рецензию «Свирепые больные», сравнил этот рассказ Шмелева с «Записками сумасшедшего» Гоголя и «Палатой № 6» Чехова.

В экспрессионистской манере Шмелев рассказал о бессилии и одиночестве человека в страшном мире, об аберрациях человеческой мысли и бытия. В сюрреалистическом существовании людей, в их помраченном сознании смещены границы между нормальным и болезненным, между реальностью и бредом, между пространственными плоскостями. Все настолько странно, что и понять-то невозможно, это было — или этого не было. По-видимому, произошедшая со Шмелевым трагедия требовала новой манеры письма, в которой отразились и его душевные муки, и его мировоззренческий кризис.

Рассказчик, участник войны, пройдя курс лечения после контузии, снова отправлен на фронт. Но сознание его слишком зыбкое, постепенно его охватывает безумие — «запах кровавых полей проникает в меня до недр, и уснувшая было сила начинает шуметь и звать». Говоря языком психоанализа, в сознании этого несчастного происходит возврат вытесненного: Фрейд уверял, что бессознательные мотивы неустранимы, что вытесненные однажды образы постоянно пытаются вновь проникнуть в сознание, причем происходит компромисс — и это показано Шмелевым — между удаляемыми представлениями и представлениями, их вытесняющими; Фрейд предполагал, о чем речь идет в его работе 1915 года «Вытеснение», что возврат вытесненного достигается всякого рода смещениями, сгущениями. Рожи, «улыбки ряженых обезьян, пощелкивающие пасти» плясали перед его глазами, они «вздувались и опадали, распадались в гримасы и улыбки», а мир наполнялся запахами «человечьего стойла», пота, бананов и ванили, запахами «человечьей гнили». Мир гадлив. Герой, в поисках бензина, оказывается в сумасшедшем доме, где встречает душевнобольного полковника — этот странный человек ждет донесений с Луны, он уличает врагов в том, что они соорудили дьявольской силы работающий кровью двигатель — два гигантских цилиндра, наполненных насыщенной радием кровью; кипящая «радио-кровь», в которой скопилась вся земнородная сила, источает черные волны, поглощающие свет, и вот эти-то волны убивают людей и высасывают луну.

Воинственные страхи полковника по поводу разрушительной силы беспроводного оружия — отклик на современные открытия. Вымысел Шмелева — это реакция на достижения военной техники. В начале 1900-х годов профессор М. Филиппов, инженер и химик, развивает идею о передаче электротока по воздуху, о взрыве на расстоянии. Одновременно в США Н. Тесла, серб по национальности, ведет опыты по передаче энергии без проводов. И тот, и другой приближают мир к созданию лучей смерти, которыми заинтересовывается германская разведка. В 1905 году в Великобритании демонстрируется фильм «Волшебный луч». Созданием лучей смерти занимается английский изобретатель Г. Мэтьюз. Ко времени Первой мировой войны им проведены опыты по осуществлению радиоконтакта с военным пилотом, по созданию беспроволочного телефона, во время войны он ведет разработки по остановке аэроплана на расстоянии.

Рассказчик, общаясь с полковником, признается, что безумие заражает, что сам он безвольно ему поддался. Они оба существуют в проклятом мире, на который реагируют с гипертрофированной подозрительностью. Если рассказчик видит в людях шпионов, то полковник и того больше: он запирает в подвале агентов, то есть медицинский персонал — тех, кто держал его в изоляторе.

Но самое необъяснимое Шмелев приберег к концу рассказа. Оказывается, война закончена, рассказчика ведут по коридорам, его оставляют с неким неприятным человеком, на столе которого два револьвера, этот человек допрашивает рассказчика — он пытается получить информацию о его занятиях за последние годы. Например, был ли он на службе у генерала Эн. Его заставляют написать все, что он помнит, — и он описывает уже известный нам сюжет. Таким образом, сумасшедший дом оказывается образом послевоенной реальности.

В 1924 году, 9 марта, когда Шмелева уже не было в России, Р. Киплинг в письме к нему выразил свое отношение к рассказу «Это было»: