Иван Шуйский

Шуйский участвовал в походе на той же должности, что и у Молодей, — первым воеводой Сторожевого полка273. Для него это второй, после «полоцкого взятия», опыт, как надо раскалывать «крепкие орешки». Впоследствии, защищая псковскую твердыню, он припомнит все прежние уроки, полученные им в роли осаждающего... Полоцк и Пайда, в частности, научат его правильному отношению к оборонительным сооружениям. «Тяжелый наряд» Ивана IV громил их быстро и эффективно. Следовательно, враг тоже мог доставить осадные пушки и разнести из них русские укрепления. Надеяться на слабость неприятельских орудий или неискусство пушкарей было бы наивно. Артиллерия второй половины XVI столетия достигла такого уровня развития, при котором кирпич, дерево или известняк (из них чаще всего строили крепости на Руси) противостоять ей не могли. Напрашивался вывод: одних только стен недостаточно для надежной обороны крепости. Надеяться на них не стоит. Они представляют собой лишь... временное неудобство для упорного, хорошо подготовившегося противника. Требуется что-то еще. Дополнительно.

Урок поистине драгоценный. Иван Петрович сумеет извлечь из него пользу...

После взятия Пайды русское наступление в Северной Ливонии развивалось, мягко говоря, неровно. После того как русский гарнизон во главе с окольничим274 Д.А. Бутурлиным275 занял крепость, Иван IV разделил армию на три части.

Сам государь с двором, большей частью артиллерии и стрельцов вернулись домой.

Небольшой корпус отправился осаждать Каркус. В его состав вошел немецкий отряд марионеточного «короля Ливонского» Магнуса (союзника Ивана IV), меньшая часть «наряда» под командой талантливого артиллерийского начальника князя Ю.И. Токмакова и конный русский отряд, возглавленный двумя воеводами — князем П.Т. Шейдяковым и Н.Р. Юрьевым. Им удалось одержать новую победу: Каркус пал после мощного артобстрела. Там расположился русский гарнизон во главе с князем Г.И. Долгоруким, однако то ли весной 1573-го, то ли в 1575 г. царь пожаловал город Магнусу276.

Второй корпус, более значительный (шесть полков), двинулся на Ревель. Им командовали служилый татарский «царь» Саинбулат (после крещения Симеон) Бекбулатович и князь И.Ф. Мстиславский. Правую руку вел князь И.А. Шуйский, Сторожевой полк — князь И.П. Шуйский277.

11 января 1573 г. русские отряды вошли в Ниенгоф, перебили 300 шведов и захватили две охраняемых ими пушки278. Кроме того, по сообщениям русских источников, нашим воеводам удалось взять некий населенный пункт Ропумыл (то ли Ропу и мызу) 279. Мыза — тот же Ниенгоф, а Ропа — непонятно что: возможно, замок Борпаэль или город Роп с замками Гросс-Роп и Кляйн-Роп, трудно сказать.

На этом успехи кончились. В бою близ Коловери (Лоде) корпус Мстиславского и Саинбулата Бекбулатовича столкнулся со шведско-немецкими войсками и потерпел поражение.

Как свидетельствуют русские воинские разряды, «.. .убили на бою государева боярина князя Ивана Ондреевича Шуйсково, а князя Ивана Федоровича Мстисловского да Михаила Яковлевича Морозова (второй воевода Большого полка. —Д.В.) ранили. И дворян, и детей боярских и стрельцов многих побили». Пискаревский летописец добавляет к этой печальной картине еще одну неприятную подробность: оказывается, долгое время в Москве не знали наверняка, погиб ли князь И.А. Шуйский: «А князя Ивана Андреевича Шуйского не сыскаша: безвестно несть»280. Такое могло произойти лишь в одном случае: если полки бежали с поля боя и оставили тело воеводы неприятелю... Отчасти неудача объясняется изменой и дезертирством: «С тово бою отъехал шурин государев князь Олександр Си- бекович Черкасской к немцам и сказал в немецких полках Кляусу (шведский полководец Клаус АкезенТотт. —Д.В.) ... что бутто государевы многие люди побежали »281. У князя Черкасского имелся мотив личной мести: не так давно царь казнил своего шурина князя Михаила Темрюковича Черкасского, более того, ходили слухи, что и вторая государева жена, Марии Темрюковна, также умерла не своей смертью. Вот и решил ближайший их родич изменить московскому государю. Что же касается таинственного «бегства» служилых людей из русских полков, то, вероятно, имеется в виду дезертирство. Взяв Пайду и Ниенгоф, изрядно разорив Северную Ливонию, дворяне, надо полагать, решили, что воинская работа их окончена и пора по домам. А неприятель, узнав о столь выгодном для себя обстоятельстве, нанес неожиданный удар.