Иван стрелец. Песчаная башня

–Хм, это хорошо!– удовлетворённо воскликнул фон Экк- Друг мой, это мы богаты, а не город. И эта возбуждённая толпа ремесленников, что ходит теперь под своими знамена под балконом, тоже это знает…

–Разве у вас есть причины быть недовольным? Вы же получаете свою долю от аренды загородных владений города?

–Штатгуты? –фон Экк пожал плечами –Видимо получаю, но после того как не стало отца, я не вник в эти дела, и довольствуюсь прибылями с его долей в торговых миссия наших купцов в других городах, и жалованьем обер-бургомистра…Но…– тут фонн Экк внимательно посмотрел на смотревшего на него с некоторым удивлением ратмана- очень скоро денег будет очень много. Я думаю даже слишком. И мы купим замок. Откроем школы, приюты и госпитали.

–В отличии от вашего отца, вы создаёте впечатление очень мягкого и не решительного человека –заметил Фрейберг, решив не расспрашивать обер-бургомистра откуда будут деньги, «много…даже слишком».

–И что же?

–Друзья вам этого не простят, а враги воспользуются.

–То есть вами я прощён не буду?

Фрейберг улыбнулся и сказал: »Мне надо будет ещё привыкнуть к нашей дружбе»

–Знаете что? – вдруг совсем развеселившись сказал фон Экк –Я заметил, что циркачи продают там внизу сладких петушков на полочках. Я так любил их в детстве! Давайте ка спустимся, да купим парочку.

Фон Экк направился к выходу с балкона, а удивлённый Аэций Фрейберг последовал за ним.

Иван проснулся от скрипнувшей половицы ,и открыл глаза. Посреди комнаты.в пламени свечи.стояла девушка и смотрела на него. Она смущённо улыбнулась и сказала:

–Я такая неуклюжая! – она поставила свечу на тумбу, и подойдя к окну принялась открывать ставень. в комнату проник свет зимнего утра- Как спалось, господин офицер?

Иван с чего-то решил нагнать на себя суровости, и строго спросил:

–Почём знаешь, что я офицер?

–Ваши товарищи рассказали о вас -ответила девушка задувая свечу -О том как вы сражались против разбойников в лесу, и о том что вы хранитель знамени, котороё вам вручил сам московский император.

–Они то понарасскажут! -усмехнулся Иван, но тут же сообразив. что товарищи желали ему только добра, добавил -Уж я то да…того…в лесу татей окаянных одной рукой четверых уложил! Пятый вот проворней оказался, оставил мне памятку!

–Давайте посмотрим эту вашу "пам`ятку? -улыбаясь бахвальству парня сказала девушка.

Иван только кивнул. Когда девушка осматривала его рану, чувствовал он себя так же, как в детстве, когда заходил в гости к соседу немецкому мастеру Базилию Глаасу, с дочкой которого подружился на улице. Марта была весёлой, не в пример другим немецким девчонкам, жившим в слободе оружейников, не смеялась когда Иван путал или коверкал немецкие слова, и как-то позвала в дом. Мастер Глаас, узнав, что Иван сын литейщика Захария Покатова, охотно принял мальчика у себя. С тех пор Иван и Марта больше времени проводили в доме, где у мастера было настоящее сокровище- с десяток немецких и латинских книг. Девочка с разрешения отца брала их и они с Иваном сидели над плотными листами бумаги с текстом, украшенными гравюрами. В эти часы Иван жадно впитывавший в себя знания которыми делилась девочка, чувствовал себя перед ней робко, не потому, что она могла говорить на двух языках, или потому. что вот так просто могла брать в руки дорогую вещь, а потому ,что непонятное ему томление в груди делало его перед ней слабым, и чтобы справится с этим не понятным чувством напускал он на себя суровости, и порой бывал нарочито груб. Марта только улыбалась на это, была она на год его старше, и видимо чувствовала в мальчике не убегающим от уличных драк, всегда вступавшемся за младших, и справедливость. как понимали её дети на улице,будущего мужчину. способного постоять за тех кто ему близок и дорог. Вот и теперь, когда девушка прикрыла его грудь куском полотна, и на крыла сверху толстым двойным, с соломенной прослойкой, льняным покрывалом, почувствовал Иван слабое томление в груди. и нарочито грубо спросил:

–Тебя девка как зовут то? Забыл я!

Девушка улыбнулась, а потом посмотрела на Ивана так пристально, что он отвёл глаза в сторону.

–Имя данное мне при крещении Екатерина -назидательно, вгоняя стрельца в краску. с расстановкой ответила она -А рана ваша заживает хорошо. Шов не разойдётся. Мой отец настоящий мастер!

–Ага, палач! -дурашливо произнёс Иван, и тут только понявший, что возможно вот только что обидел девушку к которой испытывал какое-то ему ещё не понятное чувство приязни.

Катерина Бёме изменилась в лице, стала суровой и произнесла:

–А вы солдат, и тоже отнимаете жизни когда вам прикажут ваши командиры. Так устроена наша жизнь, отнимая жизнь вы защищаете другие жизни, а мой отец, помогает тем чья жизнь в опасности, и кто может лишится её безвинно.

Сказав так.девушка вышла из комнаты,даже не обернувшись на слова Ивана: "Слышь, девка…Катерина! Ну дурак я, мало что Иван!".

Дверь закрылась. Иван остался лежать. С досады он попробовал сесть на кровати.Удалось ему это без труда. хотя боль в груди ещё не отпускала.