Иван стрелец. Песчаная башня

Как то раз ,в тот самый год как началась война с Ливонией,всё тот же знакомыйитальянец свёл Телятьева в датским гостемИлмаром Нильсоном. В отличии от итальянца,датчанин был в годахровней Степану,и сносно говорил на русском языке.Был он негоциантом,скупал,перевозил на своем корабле,и продавал товары по всему Варяжскому морю.К тому же был любителем книг.и книгочеем.За услугу,которая опять же никакне вредилагосударевым интересам,преподнёс Нильсон дьяку книгу.называемую словарь.новинку в то время бывшую ещёредкостью,где датские слова имели перевод и пояснение значений на немецком.Книге такой Телятьев обрадовался,и сел учит датский язык.С Нильсоном же завязались у него отношения почти дружеские.Тот во вторую встречу предложил отобедать в Немецкой деревне,что они и сделали в тавернеустроенной на европейский манер,где блюда и пиво гостям разносили румяные и мясистые жена и дочь хозяина.Тогда же случайно оказался там знакомец Нильсена,итальянский мастер фехтования и писатель,автор трактата по искусству владения холодным оружием.Телятьев совсем растаял душой,потому,что впервые увидел перед собой не книгочея,а живого писателя.Застолье продолжилось дома у Телятьева. Гости восхитились дому дьяка,как уверяли они его устроенному не хуже чем дома у них на родине,похвалили его небольшую библиотеку,а Телятьев в свою очередь поднял с постелей уже спавших жену и старшую дочь,чтобы представить их гостям,чем ввёл их в крайнее смущение.

Дела Телятьева шли совсем хорошо.Так хорошо,что даже обзавёлся он двумя экипажами,на лето да весну завёл открытый возок,с крышей и занавесями,а назиму и осень немецкую повозку на полозьях.с устроенной внутри купе маленькой,медной печью.Это его приобретение обратило на себя внимание.и среди соседей,те завидовали.и среди товарищей по службе,и даже его начальников,думали,что не по чину начал жить приказной дьяк,хоть и впочёте он,а всёж таки не заносился бы.Но вскоре стали появляться у него и покровители.Младший из князей Торопковых,слывший бездельником и повесой,окормлявшийся в Благовещенском соборе у своего духовника, протопопа Семеона, а тот был сослужитителем самого Сельвестра, вхожего к царю. Дружба эти казалась совсем уж странной,если бы не знать,что после знакомства с итальянским мастером-фехтовальщиком.стал получать Телятьев с оказией многие книги,которых на Москве быть не могло.а в Италии не в каждой республике или синьории разрешены были.Вокруг этих то книг и содержащихся в них мыслях и сформировался потихоньку кружок "любомудров",как назвал себя и своих товарищей Степан. Собирались они у дьяка, он читал, переводил, а потом услышанное обсуждалось.

В канун Великого поста, в 7061 от Сотворения мира году смутил отец Симеон своих товарищей по посиделкам рассказом о некоем дворянине, Матвее Башкине пришёдшем к нему на исповедь ,и вместо того самому ставшему учить отца Симеона как следует «бдеть о душе».Говорил, что священникам следует показать начало доброе собою. Посещать мирян, научать как самим жить и как людей у себя держать, чтобы их не томить. «Вот, говорит – рассказывал отец Симеон – мы Христовых рабов держим у себя рабами, а Христос всех называет братиею! Потому изодрал яхолопьи грамоты, сказал людям – кому хорошо у меня – пусть живёт, а не нравится, пусть идёт куда хочет!» Любомудры решили, что дворян этот или смел без меры, или так же без меры глуп. Как же так-то, «холопьи грамоты» рвать?! А кто ж работать будет, кто будет хлеб добывать для любомудров?! Мысль людей, что собирались у Телятьева, была проста- отметил тебя бог умом, используй его на благо людям. А благо людское не в том. чтобы холопы разбежались по лесам, а в том чтобы был в устройстве жизни порядок. Чтобы каждый знал совё место по уму и умению. Вот кабы дал батюшка-царь любомудрам волю устроить жизнь на Руси по их пониманию, с тем чтобы те кто работает, имеет прибыток. да исправно подати платит мог бы и голос свой иметь, вот бы тогда любомудры быстро бы жизнь русскую обустроили. Вот тогда бы у нас на Руси в спорах бы из разных мыслей рождалась бы истина, а приученость к мысли и спорам, порождала бы мысль об разным новшествах и удобствах, что украшали бы жизнь. И на Кремле московском стояли бы Куранты не хуже пражских. Тут Телятьев вспомнил эту дивную механику, вспомнил как полдня отойти не мог от Старомесной площади, на которой стоит башня городской ратуши, в которой и установлены Куранты.

С несказанным наслаждением разглядывал он два циферблата, установленных друг над другом. Изучал ,пытаясь запомнить время восхода и захода Солнца, положение Солнца и Луны среди созвездий, входящих в зодиакальный круг, а также фазы Луны. А потом давший себе слово изучить астрономическую науку ,попросив Нильсена или его друга, мастера фехтования, де Ла Гварди ,привезти ему в Москву какую-нибудь книгу о звёздах, Луне и Солнце.