Иван-царевич и C. Волк.Похищение Елены

Один, другой, третий…
Никто на него не смотрит?
Осторожно, как бы невзначай оглянуться направо… налево… еще раз направо…
Нет, все в порядке.
Все заняты своими делами.
На помосте на стуле, привалившись к стене, тихо похрапывает, досматривая ночные сны, надзиратель.
Хорошо…
Отвернувшись от молодухи, он незаметно извлек из-за пазухи вторую книжку,
выданную ему Дионисием, проделал отверстие в одном из караваев и сунул ее внутрь, тщательно заделав и заровняв все следы несоответствия этого хлеба выверенной веками лукоморской рецептуре.
К отчаянию Митрохи, каравай получился корявеньким и угловатым, раза в полтора больше, чем его собратья, он вообразил уже, как взгляды всего кухонного народа направляются на его уродливое произведение кулинарного искусства и в страхе оглянулся…
Но кругом все по-прежнему было тихо. Похоже, до этого на всей кухне, никому не было никакого дела.
Когда молодуха взяла хлебную лопату и стала сажать хлеба в печь, немного успокоившийся Граненыч дождался, пока все хлебы не отправятся в устье, и подсунул свой последним.
Теперь оставалось сделать еще одно важное дело.
Отвернувшись к полке с мисками, украдкой он извлек из-за пазухи бумажку, переданную ему Дионисием вместе с напутствиями, и начал читать: «Рецепт настоящего (зачеркнуто) настоящих (зачеркнуто) настоящей вамаяссьской суши. Для одной порции взять двести грамм красной рыбы благородной породы…»
Граненыч быстро пробежал глазами весь немудрящий рецепт до конца.
Ничего сложного.
Пока хлеб печется, должен успеть.
Методом ненаучного, но чрезвычайно энергичного тыка, почти перестав обращать внимание на досматривающего десятый сон надзирателя, Митроха быстро собрал все указанные ингредиенты.

– Рис… Хм… А что, в Лукоморье бывает рис? Ладно, посмотрю. Дальше… Красная

рыба…красная рыба… Так… Вот, чтоб тебе… одна осетрина в буфете… Ладно, она тоже благородная. Уксус… Ну, этого-то добра хватает… Хватает… Что ж

они не написали, какой уксус? Тут его вон в три ряда – и яблочный, и виноградный,

и вишневый, и грушевый, и апельсиновый… картошечного разве что нет… Какой из них надо-то? Нет, тут надо рассуждать логически. Вамаяси. Там правит мандарин.

Мандарин – это такой маленький апельсин. Значит, апельсиновый – то, что нам надо. Так, дальше… Линема… Лимона… Ланема… Ламинария?.. А это еще кто?.. Ага,

тут Дионисий что-то в скобках приписал… Нут-ка… «Водоросль»… ВОДОРОСЛЬ?!..

Сам он… водоросль!.. Нашел время шутить, книжкин сын! Наверное, зелень какая-нибудь?.. Зелень, зелень… Ага, вот у них где зелень. Укроп, щавель, зеленый лук…Не

густо, конечно, ну, да ладно. Всё возьму. Лишнее не будет. Так… приготовление… Рис отварить… отварим. Украсить… украсим. Полить соусом… ага, крынка с кетчупом вон на той полке… Подавать с рыбой…

Граненыч перевернул бумажку в поисках последнего шага приготовления заморского кушанья, но она была девственно чиста.

Он хмыкнул и пожал плечами.

Естественно.

Это же было так очевидно, что библиотечный и писать об этом не счел нужным.

Если только не забыл.

Ну, что ж…

Приступим.

Покушает наша голубушка-царица сегодня суш вамаяссьских на славу – сам мандарин таких, поди, на приемах не отведывал.

Закончив готовить, подуставший с непривычки истопник присел на пол рядом с теплым печкиным боком – так, чтобы молодуха не могла подойти к печке доставать хлеб, не наступив на него, обнял колени руками и положил сверху подбородок.