Иван-царевич и C. Волк.Похищение Елены

2 – Надеюсь, читатель понимает, что когда Серафима говорит «приготовим ужин» и «приберемся», то она имеет в виду кого угодно, только не себя. Но не потому, что «не царское это дело», а просто из своего неизменного от времени, места и обстоятельств принципа: «если какое-то дело можно переложить на плечи другого, то человек просто обязан это сделать».

-конец сноски-

И тут тьма грузно опустилась на промокшую и продрогшую землю, прильнула к ней, припала, как к подушке, рассчитывая спокойно проспать так ночь…

Но, похоже, прогадала.

Душераздирающий писк, сливающийся с пронзительным визгом и воем прорезали успокоившуюся было тишину, и на отряд Серафимы непонятно откуда обрушился град зубов, когтей и кожаных крыльев.

– Ай!!!..

– Ой!..

– Ах, чтоб тебя!..

– Они кусаются!..

– Они присасываются!!! Это кровопийцы!.. Помогите!!!..

– Все в дом!!! Живо!!! – заорала Серафима так, что вздрогнули древогубцы на

улице и, отрывая на ходу пристроившуюся было попить лесогорской кровушки летучую

мышь-вампира, бросилась на крыльцо, пинком отшвырнула подпирающее дверь полено и, едва дождавшись, пока ее придворные заскочат в сени, захлопнула за ними дверь.

К несчастью, внутрь успели проскочить не только Саёк и Находка.

В полной тьме на ощупь отдирать от себя маленьких проворных злобных кровососов и сворачивать им шеи – занятие, которым второй раз позаниматься желающие вряд ли бы нашлись.

Тяжело дыша и истекая кровью из неглубоких, но многочисленных ран, друзья на ощупь нашли дверь, ведущую в комнату, так же на ощупь засветили лучину, потом еще несколько, потом нашли на печке масляную лампу да зажгли и ее.

Оглядев при свете интерьер избушки, они поняли, что их ждало очередное разочарование: пол и стекла были чистыми, посуда вымыта, травы развешаны под потолком, вещи аккуратно разложены по предназначенным для них местам, обязательные пауки смирно висели в паутинных гамаках по своим углам, закинув ноги на ноги, флегматично ковыряясь в зубах и сплевывая хитином после зачистки логова тараканов. И кроме затхлого кислого запаха то ли зелий, то ли снадобий, то ли позабытой на несколько недель квашни придраться друзьям было не к чему.

Серафима на мгновение задумалась, а не стоит ли все раскидать, разворотить, натоптать, членистоногих разогнать, а потом прибраться, а паутину заштопать, но решила, что убыр этого все равно не оценит, и идея была похерена, не получив развития.

Находка все еще дрожащими после боя с летучими мышами руками разожгла огонь, они скинули с себя куртки и расстелили их на печи.

Рыжеволосая девушка принялась за оказание первой помощи при кусаных ранах.

Похоже, что при укусе мыши впрыскивали в рану что-то, что долго не давало крови свертываться, и октябришне пришлось постараться и поволноваться, прежде чем

затянулся последний укус. После этого она не могла стоять на ногах, но, несмотря

на все уговоры Серафимы прилечь на кровать, она лишь осторожно присела на скамью, привалилась к печке и устало закрыла покрасневшие глаза. Серафима пристроилась рядом, обняв себя руками и безуспешно пытаясь впитать тепло от еще не прогревшейся печи.

Распаковав их припасы и стараясь не шуметь, Саёк занялся ужином.

На ужин у них обещалась быть жареная картошка с луком и мясом. Начистив овощи и порезав щедрый кус бесконечной медвежатины, Саёк слишком поздно обнаружил, что масло в его мешке куда-то задевалось, и не исключено, что вовсе осталось у их

хозяев в Черемшуре на столе, что являлось фактом прискорбным, зато непоправимым.

Смущенно и бесшумно, стараясь не потревожить Находку и Серафиму, он порылся на полках у печки, но единственным трофеем, пригодным, по его мнению, к использованию при жарке картошки, был неизвестного происхождения жир в плошке, закрытой керамической миской. Вот его-то оруженосец, повздыхав себе под нос и помявшись, и рискнул в конце концов вывалить на сковородку за отсутствием иных кандидатов на должность.

Для чего предназначалась данная субстанция, так и осталось для него неразрешимой загадкой, зато он быстро понял, для чего она не предназначалась.

Для жарки картошки с луком и мясом.

Кашляя, хрипя и задыхаясь, разгоняя руками дым перед лицом, под затейливые предложения и пожелания дам, он кинулся к окну и распахнул его, с наслаждением

впуская свежий ночной воздух в продымленную, прокопченную, пропитавшуюся смрадом комнату.

И не только воздух, как понял он через несколько секунд.

С визгом и воем, как раздираемое о гвоздь полотно циркулярной пилы, в комнату ворвался ночной дозор убыр.

Саёк захлопнул содрогающееся под натиском почуявших свежую кровь кровопийц окно и придавил его своим нетяжелым телом, трясущимися руками задвигая защелку, но черное дело было уже сделано: полтора десятка мышей размером с полкошки закрутили под потолком хаотичную орущую карусель, выбирая цели и резко пикируя, целясь в голову или в лицо.

Чиркнув когтями или зубами и пустив кровь, вампир с мерзким писком взмывал вверх и выбирал новый момент атаки.