Иван Царевич и Серый Волк

Царевич до того был расстроен своим незавидным положением, а также невыносимой жарой и навалившейся жаждой, что незаметно для себя то ли уснул, то ли впал в беспамятство. И снился ему очень обнадёживающий сон. В частности оказалось, что находится он не в подземелье Вельзевулова замка, а в самой обыкновенной комнате, самой обыкновенной квартиры. И дверь этой комнаты можно открыть без труда и выйти из неё сначала в коридор, а потом и на кухню, дабы попить воды из крана. Царевич проделал все эти манипуляции с удивившей его самого легкостью и более того почувствовал большое облегчение, когда утолил жажду самой обычной водой из самого обычного крана. Побродив лунатиком по незнакомым помещениям, Иван пришёл к выводу, что его сон разворачивается в Веркиной квартире, сооруженной не циклопами, а самыми обычными нашими строителями. На это указывали и потолки, находящиеся далеко не на циклопической высоте и отдельные недоделки, которые сказочным существам не прощают. Отодвинув штору, Царевич убедился, что за окном наступает рассвет, весьма, к слову сказать, скудный, но, тем не менее, достаточный для оживления многолюдного города, который в Царевичевом сне в эту жуткую пору выглядел отнюдь не краше, чем наяву. – Вставай, лорд, – потряс Иван за плечо разоспавшегося Кляева. – Пора уходить отсюда по-английски.

Васька с трудом продрал глаза и, не задавая лишних вопросов, двинулся за Царевичем, перешагивая через ноги спящих вповалку на полу людей. – Где это мы? – спросил он, выходя в коридор.

– В моём сне, – пояснил Царевич. – Есть возможность выбраться из ада в оставленную кем-то открытой калитку. – А остальные? – У них свои сны, и свои пути выхода из ада.

К сожалению, пока Иван возился с замком на входной двери, в коридоре появился ещё один лунатик, Мишка Самоедов, заимевший претензию смыться из ада на чужом горбу. Царевич от души пожалел, что человек не властен над своими снами и придётся, пожалуй, брать этого паразита с собой.

– Я закричу, – пригрозил художник. – Чёрт с тобой, – ругнулся, сквозь зубы Царевич. – Пошли.

Лифтом Царевич пользоваться не стал, поскольку понятия не имел, работают ли они во сне лучше, чем наяву. В любом случае перспектива застрять между этажами его не устраивала. Столь удачно складывающийся сон сразу же превратился бы в форменный кошмар ожидания лифтёра, который вряд ли согласился бы ремонтировать сложный механизм в потёмках чужого подсознания. Уазик, брошенный у подъезда Веркиного дома наяву, и во сне стоял тут же, к великой радости лорда Базиля, который, проверив самодвижущую тележку на предмет бензина и масла, сообщил коллегам по бегству из ада, что машина в полном порядке. К слову сказать, сумка с молодильными яблоками и канистра с сексуальным стимулятором были на месте. Всё это не могло не зародить в душах беглецов смутные подозрения. Тем более что и окружающий дом пейзаж слегка изменился с тех пор, как они его видели в последний раз.

– Этой канавы не было, – сказал Кляев, указывая рукой на окоп, возникший на месте асфальтированной дорожки.

– Хочешь сказать, что мы находимся не во сне, а в реальности?

– А ты рассуди сам – способен ли человек вырыть такую яму одной лопатой пусть даже и во сне? – Не способен, – поддакнул Самоедов. – А на экскаваторе ты работать не умеешь. Следовательно, канаву вырыли коммунальщики, которые опять забыли проложить к дому сливную трубу. – Логично, – поддержал лорда художник.

Царевичу оставалось только ущипнуть, себя за руку, чтобы убедиться в правильности Васькиных рассуждений. Судя по всему, замок, захваченный Вельзевулом, вновь трансформировался в обычную квартиру, как только хозяйка, ведьма Вероника, его покинула.

– Куда рулить? – спросил Кляев, усаживаясь на своё законное место. – В Берендеево царство, – распорядился Царевич. – Вот только дороги к Кощееву саду я не знаю. Придётся выпытывать у Кабанихи. – Зато я знаю, – встрял в разговор Самоедов, устроившийся на заднем сидении к большому неудовольствию Ивана. – Могу показать. – И уж, конечно, недаром? – прищурился на художника Кляев. – Десять молодильных яблок, – быстро отозвался Самоедов. – Пять, – твёрдо сказал Васька. – Пусть пять, – тяжело вздохнул Мишка. – Но одно сейчас, в качестве аванса, а то у меня мозги будут работать не в ту сторону. – Они у тебя в ту сторону никогда и не работали, – в сердцах бросил Царевич, доставая яблоко из сумки, которую он предусмотрительно поставил себе под ноги, подальше от завидущих Мишкиных глаз. – На, подавись.

Пожелание Царевича, нельзя сказать, что уж очень человеколюбивое, пропало попусту. Самоедов не только не подавился, но прямо-таки ожил на глазах и зачирикал с заднего сидения бодрым чижиком:

– Я вас прямо к Кощею в спальню выведу. Мы его, гада, за жабры возьмём ещё раньше Вельзевула. – Вот они, – сказал вдруг Кляев, трогая машину с места. – Кто они? – аж подпрыгнул на заднем сидении Мишка. – Черти? – Шараев с компанией. Очухались, наконец.