Иван Васильевич

Б у н ш а. Пускай они румбу играют!

Г у с л я р ы. Ты, батюшка, только скажи, как это… а мы переймем… мы это сейчас…

Бунша напевает современный танец. Гусляры играют его.

Б у н ш а  (Царице). Позвольте вас просить на один тур, Юлия Васильевна.

Ц а р и ц а. Ой, срамота! Что это ты, батюшка-царь…

Б у н ш а. Ничего, ничего. (Танцует с Царицей.)

Дьяк рвет на себе волосы.

М и л о с л а в с к и й. Ничего, Федя, не расстраивайся! Ну, перехватил царь, ну, что такого… с кем не бывало! Давай с тобой! (Танцует с Дьяком.)

Набат и шум. Гусляры замолчали.

Это мне не нравится, что еще такое?

Дьяк выбегает, потом возвращается.

Д ь я к. Беда, беда! Опричники взбунтовались, сюда едут! Кричат, что царь ненастоящий. Самозванец, говорят!

Ц а р и ц а. Ох-ти мне, молодой! С ненастоящим плясала… Ох, чернеческий чин наложат!.. Ой, погибель моя!.. (Убегает.)

М и л о с л а в с к и й. Как, опричники? Они же на Изюмский шлях поехали!

Д ь я к. Не доехали, батюшка. Смутили их. От заставы повернули.

М и л о с л а в с к и й. Какой же гад распространил этот гнусный слух?

Д ь я к. Патриарх, батюшка, патриарх.

М и л о с л а в с к и й. Дорогой самодержец, мы пропали!

Б у н ш а. Я требую продолжения танца! Как пропали? Граждане, что делать?

Гусляры исчезают вместе с Дьяком.

Николай Иваныч, спасите!

Шум ближе. Звон. Тьма. Свет. Стенка распадается, и рядом с палатой появляется комната Тимофеева.

Т и м о ф е е в. Скорее, Иван Васильевич!

И о а н н  (застегивая царское облачение). Слава тебе Господи!

Т и м о ф е е в. Вот они, живы!

М и л о с л а в с к и й. Живы, живы! (Бунше.) Вали, вали, вали! (Вбегает с Буншей к Тимофееву.)

И о а н н  (при виде Бунши). Ой, сгинь, пропади!

М и л о с л а в с к и й. Временно, временно, отец, не волнуйся!

И о а н н  вбегает в палату.

Иван Васильевич! Имейте в виду, что мы шведам Кемскую волость отдали! Так что все в порядке!

И о а н н. Шведам – Кемь? Да как же вы смели, щучьи вы дети?!

В палату вбегают  О п р и ч н и к  и  Д ь я к.

Шведам – Кемь? А ты, лукавый дьяк, куда смотрел?

Дьяк валится в ноги. Иоанн в ярости валит Дьяка на аппарат. Дьяк тотчас вскакивает, бросается в палату. Тьма. Свет. Палаты нет.

Т и м о ф е е в. Аппарат мой! Аппарат! Раздавили! Что вы наделали? Зачем вы его разозлили?.. Погибло мое изобретение!

В передней появляются  м и л и ц и я  и  Ш п а к.

Ш п а к. Вот они, товарищи начальники, гляньте!

Т и м о ф е е в. Ах ты, подлец!

М и л и ц и я. Эге!.. (Бунше.) Вы – царь? Ваше удостоверение личности, гражданин.

Б у н ш а. Каюсь, был царем, но под влиянием гнусного опыта инженера Тимофеева.

М и л о с л а в с к и й. Что вы его слушаете, товарищи! Мы с маскарада, из парка культуры и отдыха мы. (Снимает боярское облачение.)

Бунша снимает царское облачение. На груди Милославского – медальон и панагия.

Б у н ш а. Оправдались мои подозрения! Он патриарха обокрал и шведского посла!

Ш п а к. Держите его! Мой костюм!

М и л и ц и я. Что же вы, гражданин, милицию путаете? Они воры?

Ш п а к. Воры, воры! Они же крадут, они же царями притворяются!

Появляется  У л ь я н а  А н д р е е в н а.

У л ь я н а. Вот он где! Что это, замели тебя? Дождался, пьяница!

Б у н ш а. Ульяна Андреевна! Чистосердечно признаюсь, что я царствовал, но вам не изменил, дорогая Ульяна Андреевна! Царицей соблазняли, дьяк свидетель!

У л ь я н а. Какой дьяк? Что ты порешь, алкоголик? Какой он царь, товарищи начальники! Он – управдом!

Т и м о ф е е в. Молчите все! Молчите все! Мой аппарат, моя машина погибла! А вы об этих пустяках… Да, это я, я сделал опыт, но нужно же такое несчастье на каждом шагу… явился этот болван управдом и ключ утащил с собой! Старый рамоли, князь-развалина… и этот разозлил Ивана Грозного! И вот нет моего аппарата! А вы об этой ерунде!

М и л и ц и я. Вы кончили, гражданин?

Т и м о ф е е в. Кончил.

М и л и ц и я  (Милославскому). Ваше удостоверение?

М и л о с л а в с к и й. Ну, чего удостоверение? Что же удостоверение? Милославский я, Жорж.

М и л и ц и я  (радостно). А! Так вы в Москве, стало быть?

М и л о с л а в с к и й. Не скрою. Прибыл раньше времени.

М и л и ц и я. Ну-с, пожалуйте все в отделение.

Б у н ш а. С восторгом предаюсь в руки родной милиции, надеюсь на нее и уповаю.

М и л о с л а в с к и й. Эх, Коля, академик! Не плачь! Видно, уж такая судьба! А насчет панагии, товарищи, вы не верьте, это мне патриарх подарил.

Милиция выводит всех из квартиры. В ту же минуту гаснет свет в комнате Тимофеева. Радостный голос в рупоре в передней: «Слушайте продолжение „Псковитянки“. И тотчас грянули колокола и заиграла хриплая музыка. Комната Тимофеева освещается.

Т и м о ф е е в  спит в той самой позе, как заснул в первом акте.

Т и м о ф е е в. Скорей, скорей, Иван Васильевич… Фу, черт, да я заснул! Боже, какая ерунда приснилась… Аппарат-то цел? Цел. Батюшки, меня жена бросила… Да нет, это во сне. Слава Богу, во сне. А вдруг… Косинус… черт, надоел мне с колоколами…