Читаем Иван Васильевич полностью

Иоанн выходит из-за ширмы в костюме Милославского. Удручен.

Вот это другое дело! Боже, до чего на нашего Буншу похож! Только очков не хватает…

Якин. Вот очки валяются… Зинаида. Очень советую, наденьте очки. (Надевает на Иоанна очки.) Вылитый!

Иоанн (глянув в зеркало). Тьфу ты!..

Зинаида. Ну, позвольте вас поблагодарить… Вы очень темпераментный человек!

Иоанн. Мне здесь оставаться? Ох ты, господи!.. Как это гусли-то очарованные играют?

Якин. Это, изволите ли видеть, патефон…

Иоанн. Тебя не спрашивают.

Якин. Молчу… слушаюсь…

Зинаида. Очень просто, иголочку сюда, и подкрутить.

Патефон играет.

Вот видите… Вы сидите и играйте. А Кока придет, он вас выручит.

Якин. Что же это такое?… У меня путаются мысли… Патефон… Кока… Иоанн Грозный…

Зинаида. Да перестаньте вы нервничать! Ну, Иоанн, ну, Грозный!.. Ну что тут особенного?… Ну, до свиданья!

Якин. Честь имею кланяться!

Иоанн. Ехать-то далеко?

3инаида. О да!

Иоанн (Якину). Жалую тебе рясу с царского плеча.

Якин. Зачем же?

Зинаида. Ах, не противоречьте ему?

Якин. Да, да… (Облачается в рясу.)

Зинаида берет чемодан и выходит с Якиным.

Зинаида (в передней). А все-таки я счастлива! Поцелуйте меня!

Якин. Бред!! Бред!! Бред!! Клянусь Сергием Радонежским!.. (Сбрасывает рясу и уходит с Зинаидой.)

Иоанн один. Подходит к патефону, заводит его. Пьет водку. Через некоторое время звонит телефон. Иоанн подходит, долго рассматривает трубку, потом снимает. На лице его ужас.

Иоанн (в трубку). Ты где сидишь-то? (Заглядывает под стол, крестится.)

Ульяна (в передней). Есть кто-нибудь? Ивана Васильевича не видели? (Стучит в дверь Тимофеева, потом входит.) Здрасте пожалуйста! Его весь дом ищет, водопроводчики приходили, ушли… жена, как проклятая, в магазине за селедками, а он сидит в чужой комнате и пьянствует!.. Да ты что это, одурел? Шпака ограбили. Шпак по двору мечется, тебя ищет, а он тут! Ты что же молчишь? Батюшки, во что же это ты одет?

Иоанн, отвернувшись, заводит патефон.

Да что же это такое? Вы видели что-нибудь подобное? Он угорел? Батюшки, да у него на штанах дыра сзади!.. Ты что, дрался, что ли, с кем? Ты что лицо-то отворачиваешь? Нет, ты синячищи-то покажи!

Иоанн поворачивается.

Голубчики милые!.. На кого же ты похож? Да ты же окосел от пьянства! Да тебя же узнать нельзя!

Иоанн. Ты бы ушла отсюда. А?

Ульяна. Как это — ушла? Ты на себя в зеркало-то погляди!.. В зеркало-то погляди!

Иоанн. Оставь меня, старушка, я в печали…

Ульяна. Старушка?! Как же у тебя язык повернулся, нахал? Я на пять лет тебя моложе!

Иоанн. Ну это ты врешь… Погадай мне, старая, погадай насчет шведов.

Ульяна. Да что же это такое?

Шпак появляется в передней, затем входит в комнату.

Шпак. Да где же он? Иван Васильевич, какой же вы управдом? Вы поглядите, как мою комнату обработали!

Ульяна. Нет, вы полюбуйтесь на голубчика!.. Он же пьян, он же на ногах не стоит!

Шпак. Ай да управдом! Человека до ниточки обобрали, а он горный дубняк пьет!.. Меня артистка обворовала!..

Иоанн. Ты опять здесь? Ты мне надоел!

Шпак. Какие это такие слова — надоел? Нам такого управдома не нужно!..

Ульяна. Очнись, разбойник! Попрут тебя с должности!

Иоанн. Э, да ты ведьма! (Берет у Ульяны селедки и выбрасывает их в переднюю.)

Ульяна. Хулиган!

Иоанн (вооружается посохом). Ох, поучу я тебя сейчас!

Ульяна. Помогите!.. Муж интеллигентную женщину бьет!.. (Убегает через парадный ход.)

Шпак потрясен.

Шпак. Иван Васильевич, вы успокойтесь… ну, выпил нервный мужчина… я вполне понимаю. Однако я не знал, что вы такой! Я думал, что вы тихий… и, признаться, у нее под башмаком… а вы — орел!..

Иоанн. Ведьма!..

Шпак. Откровенно признаться, да. Вы правы. Это даже хорошо, что вы ее так… Вы с ней построже… Я к вам по дельцу, Иван Васильевич.

Иоанн. Тебе чего надо?

Шпак. Вот список украденных вещей, уважаемый товарищ Бунша. Прошу засвидетельствовать… Украли два костюма, два пальто, двое часов, два портсигара, тут записано… (Подает бумагу.)

Иоанн. Как челобитную царю подаешь? (Рвет бумагу.)

Шпак. Иван Васильевич… вы выпивши, я понимаю… только вы не хулиганьте…

Иоанн. Ты мне надоел! Что у тебя украли, говори!

Шпак. Два пате… то есть один патефон…

Перейти на страницу:

Все книги серии Азбука-классика

Город и псы
Город и псы

Марио Варгас Льоса (род. в 1936 г.) – известнейший перуанский писатель, один из наиболее ярких представителей латиноамериканской прозы. В литературе Латинской Америки его имя стоит рядом с такими классиками XX века, как Маркес, Кортасар и Борхес.Действие романа «Город и псы» разворачивается в стенах военного училища, куда родители отдают своих подростков-детей для «исправления», чтобы из них «сделали мужчин». На самом же деле здесь царят жестокость, унижение и подлость; здесь беспощадно калечат юные души кадетов. В итоге грань между чудовищными и нормальными становится все тоньше и тоньше.Любовь и предательство, доброта и жестокость, боль, одиночество, отчаяние и надежда – на таких контрастах построил автор свое произведение, которое читается от начала до конца на одном дыхании.Роман в 1962 году получил испанскую премию «Библиотека Бреве».

Марио Варгас Льоса

Современная русская и зарубежная проза
По тропинкам севера
По тропинкам севера

Великий японский поэт Мацуо Басё справедливо считается создателем популярного ныне на весь мир поэтического жанра хокку. Его усилиями трехстишия из чисто игровой, полушуточной поэзии постепенно превратились в высокое поэтическое искусство, проникнутое духом дзэн-буддийской философии. Помимо многочисленных хокку и "сцепленных строф" в литературное наследие Басё входят путевые дневники, самый знаменитый из которых "По тропинкам Севера", наряду с лучшими стихотворениями, представлен в настоящем издании. Творчество Басё так многогранно, что его трудно свести к одному знаменателю. Он сам называл себя "печальником", но был и великим миролюбцем. Читая стихи Басё, следует помнить одно: все они коротки, но в каждом из них поэт искал путь от сердца к сердцу.Перевод с японского В. Марковой, Н. Фельдман.

Басё Мацуо , Мацуо Басё

Древневосточная литература / Древние книги

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман