Иван Великий. Первый «Государь всея Руси»

В конце апреля 1467 года, находясь в Коломне, одной из важнейших приграничных крепостей, Иван Васильевич получил печальное известие: 22 апреля около полуночи «преставися благоверная и христолюбивая, добрая и смиренная великая княгиня Марья, дщи великого князя Тверского Бориса Александровича»[96].

Великой княгине было 25 лет. По Москве ходили слухи об ее отравлении. Великий князь, видимо, отчасти верил этим слухам. Он наложил опалу на дьяка Алексея Полуектова: его жена Наталья подозревалась в связях с бабой-ворожеей, колдуньей, отравившей пояс молодой княгини[97]. При дворах сильных мира сего и 500 лет назад процветали зависть, интриги и недоброжелательство…

В разгар подготовки к новому, решительному походу на Казань великий князь впервые принимает посла из далекой Италии. 11 февраля 1469 года в Москву из Рима прибыл грек Юрий с важной миссией от кардинала Виссариона. Кардинал в своем «листе» предложил великому князю проект брака с византийской царевной Зоей Палеолог.

Не спас Византийскую империю отказ от собственных вековых идеологических и культурных традиций. 29 мая 1453 года Константинополь был взят штурмом османами. Под ударами завоевателей с карты Европы исчезло древнейшее государство, последний осколок и носитель античной цивилизации и культуры. Император Константин XI Палеолог пал при защите своей столицы, храбро сражаясь как простой воин. Его брат Фома, деспот (правитель) провинции Морей, вынужден был бежать в Италию, где вскоре умер. В Италии же, на скромной пенсии от римского папы и под опекой униата-кардинала Виссариона, оказались дети Фомы Палеолога – сыновья Андрей и Мануил и младшая дочь Зоя (старшая Елена была выдана замуж за сербского короля Лазаря). Проекты выдачи Зои замуж за кипрского короля и за знатного итальянского феодала последовательно провалились – женитьба на сироте-бесприданнице не была привлекательной перспективой[98]. Тогда у папской курии возникла идея устроить брак Зои с русским великим князем.

Проект «русского брака» отвечал извечной жажде римского престола к расширению сферы своего идеологического влияния, стремлению подчинить себе Русскую церковь, повлечь Русское государство в свои политические комбинации, и прежде всего в главную из них – войну с Османской империей.

В Италии знали кое-что о России. Генуэзские купцы через Сурож (Судак) и Кафу (Феодосию) поддерживали некоторую торговлю с Русью. На Москве жили итальянские мастера серебряных дел – «денежники», сохранявшие связи с далекой родиной. Известны имена Джанбатисты Вольпе, уроженца Вичепцы, авантюриста и предпринимателя, и его родича Антонио Джисларди, обладавшего познаниями в инженерном деле. Еще великий князь Василий Васильевич отправлял посла, грека Николая Рали, в Милан и Рим. Правда, тогда эти отношения не получили развития. Теперь же события повернулись по-другому.

В Рим было отправлено официальное посольство. Не нашлось русского человека для выполнения столь ответственного поручения, требовавшего знания языков, дипломатических обычаев, ориентировки в международной обстановке при неукоснительном соблюдении интересов своей страны. Послом в Рим поехал Джанбатиста Вольпе (Иван Фрязин). Он успешно выполнил возложенную на него миссию, заключив предварительное соглашение с папой о выдаче Зои Палеолог за русского великого князя. Дипломатические отношения России с Италией начались[99].

5 ноября 1470 года умер новгородский архиепископ Иона – опытный и тонкий политик, старавшийся избегать открытого конфликта с Москвой. А уже через три дня в Новгороде появился князь Михаил Олелькович, очевидно, задолго до этого приглашенный господой. Михаил Олелькович – сын киевского князя Александра Владимировича, потомка Ольгерда, и русской княжны Анастасии, тетки великого князя Ивана Васильевича. Но дело не в родственных связях Олельковича. По оценке русских современников, он был князем «из королевы руки». Зависимый от Литвы киевский князь не мог, конечно, сесть на новгородский стол без согласия своего сюзерена – короля Казимира. Приглашение его в Новгород – серьезный, принципиальный шаг господы к соглашению с Казимиром против Москвы.

Волновалось новгородское вече. В ноябре 1470 года произошло открытое столкновение «литовской» и «московской» партий. Дело доходило до рукопашной, что, впрочем, далеко не редко случалось на вечевых собраниях. Сторонники Москвы оказались в меньшинстве или были терроризированы «шильниками», нанятыми «литовской» партией. Олелькович укрепился на новгородском столе.