Иванова, на пересдачу! (СИ)

В учебе ничего не менялось. Я определенно начала что-то понимать, но этого чего-то было недостаточно, чтобы войти на студенческий Олимп. Впрочем, Коперник всё реже называл меня безмозглым гуманитарием (обидно, знаете ли). Пару раз даже похвалил. Правда, звучало это как:

— А я думал, ты гораздо тупее.

Но из уст Ванюши это звучало как самый настоящий комплимент.

Родители… хм… Мы не общались. Никак. Не созванивались, не списывались. Мне не хватало разговоров с мамой (даже если они заканчивались скандалом), но я мужественно не шла на контакт первой.

Только бы не пересечься и не дать новых поводов для ссоры.

Семнадцатого апреля Анастасия Павловна праздновала день рождения. Какой по счету она не сказала, зато пригласила не только Стаса, но и «даму сердца, печени и селезенки».

— Это значит, мне придется знакомиться с твоими родителями? — с опаской уточнила я.

— Угу. — Измайлов моего ужаса не понял и радостно добавил: — Не бойся, они абсолютно безвредные.

Ага, такие же безвредные, как мои?

Или сожрут не целиком, а только откусят голову?

Короче говоря, моего мнения всё равно никто не спрашивал, поэтому пришлось упаковать себя в костюм приличного человека, накрасить глаза, завить волосы и двинуть на праздник.

Анастасия Павловна отмечала день рождения в своей квартире.

Нет, не так.

Анастасия Павловна праздновала в необъятных хоромах в центре города, которые язык не поворачивался назвать обычной квартирой. Особняк! Дворец! Один только коридор здесь тянулся нескончаемой змеей, а в ванной комнате можно было потеряться.

Завидев количество гостей в кухне (она же столовая персон на двадцать), я спряталась за спину Стаса, ощутив себя товаром на аукционе.

Взгляды присутствующих обратились в нашу сторону.

Ох, сейчас начнутся смотрины…

— А это Даша, возлюбленная моего единственного и неповторимого внука, — представила меня старушка, облаченная в белоснежное платье строгого кроя.

Мне очень повезло, что на этом определение кончилось, а не продолжилось чем-нибудь типа: «Хоть и прошмандовка, но мне нравится».

— Дашу не обижать, — сурово встрял Измайлов, заметив, что к нам потянулась толпа друзей, родственников и просто неравнодушных сограждан.

— Наталья Вадимовна, — ко мне подошла худющая женщина, чем-то неуловимо похожая на Анастасию Павловну, — мама Стаса. Можно просто Наташа.

Как хорошо выглядит. Больше пятидесяти не дашь, хотя догадываюсь, что Измайлова родили не в пятнадцать лет.

— Ой… — Я не нашлась, что ответить, а Стас не успел даже открыть рот, чтобы подготовить меня к знакомству. — Оч-чень приятно.

— А мне-то как приятно! — залилась женщина смехом. — Сейчас я тебя со всеми познакомлю! Тимоша! Иди дружить с будущей невесткой!

Короче говоря, следующие полчаса меня таскали из стороны в сторону как тряпичную куклу. Измайлов отбивался руками и ногами, но сами понимаете: когда в одном помещении собирается двадцать пять человек, их уже не остановить.

— Какая же маленькая!

— Что вы говорите, тетя Лида? Не маленькая, а молодая! Наш Стас не извращенец какой-нибудь.

— Моська-то детская, невинная…

— Зато взгляд такой взрослый, посмотрите только.

— Ой, они со Стасиком похожи. Одно лицо.

— Да вы что, тетя Лида? Откуда у Даши щетина?

— Девочка, никто тебя не покусает. А вот за щечки потискает, хе-хе.

— Отстаньте от Ивановой! Немедленно!

В какой-то момент людские голоса слились в какофонию, и я просто вяло таращилась в пол. Повезло, что Анастасия Павловна прекратила этот балаган, усадила всех за стол и приказала разливать водку.

За едой и выпивкой разговор пошел оживленнее, и от нас с Измайловым временно отстали.

— Прости, — шепнул он на ухо. — Я пытался их угомонить, но, сама видишь, это невозможно.

— Да ладно, — махнула рукой. — Когда-нибудь это должно было случиться. Представляешь, что начнется, если мы расстанемся? Да меня за глаза по косточкам растащат.

Хихикнула, но Стас закатил глаза:

— Несмешные у тебя шуточки. Я с тобой расставаться не планирую. Вообще. Никогда.

Он сжал мою ладонь под столом, и я подумала: чертовски приятно, когда тебя не хотят отпускать. Даже если ты — исчадие ада и приносишь одни неприятности.

Особенно приятно, если ты — исчадие ада…

Вообще за семейством Измайловых было любопытно наблюдать. Зятя Анастасия Павловна недолюбливала, чего не скрывала. Ему крепко доставалось по всем фронтам: и внешности, и поведению, и невысокому заработку (Тимофей Игнатьевич трудился в каком-то НИИ). Тот, коренастый мужчина в очках, на выпады не реагировал, налегая на закуски.

Его жена — Наташа, ага — на матушкины приколы тоже не обращала никакого внимания. Она хохотала, болтая со всеми и сразу, пошло (но очень смешно) шутила.

Всё шло неплохо. А потом…

Мне позвонила мама. Как чувствовала, когда нужно вернуться в жизнь дочери.

— Что, мы уже расставили приоритеты: мужик тебе все-таки дороже родителей? — ехидно начала она безо всяких приветствий.

Я хотела ответить, но мама продолжила: