Иванова, на пересдачу!

— Парни посоветовали, — смутился он, вновь становясь похожим на гигантского ребенка.

— Кто конкретно?

Кажется, я и сама знала ответ. Только один шутник в нашей группе мог придумать такой способ охмурения женского пола.

— Серега, — озвучил Семенов мои мысли. — Ты будешь его бить?

Угу. Ногами. По голове, чтобы там появились хоть какие-то мысли, кроме любви к самому себе.

— Кошелев, ты — труп! — крикнула я Сереге, и тот громко заржал в ответ, а затем к нему присоединились и дружки-товарищи.

— Дашка, не включай бабу! Смешно же! — гоготал он, утирая слезы.

Тьфу. Как всё-таки иногда напрягает быть «своим парнем». Над нормальной девушкой так шутить никто не станет, а над Дашей Ивановой — запросто. Это ж ржачно. Она ж оценит.

Ну, Кошелев, ты у меня поплатишься. Фиг тебе, а не Иришка. Я разверну целую компанию в поддержку Коперника, только бы она не досталась твоему высочеству.

Остаток занятий я просидела пасмурная как грозовое облако. Радовало одно: номер телефона, записанный в мобильном как «Станислав Кафе». Это чтобы Иришка не прознала чего лишнего.

Моя постыдная тайна.

Нет, не просто моя.

Наша.

* * *

Втайне я ненавидела свою работу. Всякий раз, переступая порог кафе и переодеваясь в рабочую форму, думала: «Это ненадолго, это когда-нибудь закончится».

Меня бесила надменная администратор Виктория, которая считала, что высшее образование дает ей право общаться с официантками как с грязью. Раздражали повара, которые никуда не торопились и готовили с чувством и толком, за что мне периодически прилетало от посетителей. Доставало бегать от столика к столику и выслушивать от клиентов:

— Почему так долго?

Владелец кафе считал, что три официантки и четыре повара способны обслужить зал на двадцать столиков. Мы же зашивались. Все студенты (кто ещё пойдет пахать за копеечную зарплату?), а потому не вылезали из сессий и пересдач. Виктория говорила:

— Это всё от вашей лени. Нужно совмещать работу и учебу.

И уходила в свою коморку залипать в телефоне.

Будь другое место, куда бы взяли студентку на неполный рабочий день, да ещё и с возможностью учебного отпуска — я бы сбежала. Но некуда.

Сегодня я ввалилась в кафе за пять минут до начала смены. Виктория тотчас налетела на меня коршуном:

— Дарья, вам платят не за опоздания!

— А жаль, — сказала себе под нос. — Вика, я всё успеваю. Не суетитесь.

— Дарья, к вашему сведению, я не суечусь, а беспокоюсь об общем деле. Наше кафе…

Она бубнила что-то ещё, но я уже не слушала, по-быстрому напялив белую рубашку и бейдж с именем.

— Привет, народ! — поздоровалась с поварами и метнулась в зал, подменять сменщицу, у которой через час начинались занятия в другом конце города.

— За пятым столиком какой-то мутный тип, за третьим никак не могут определиться с заказом, а за первым та мерзкая баба, которая всегда просит поменьше сливок в кофе, — отрапортовала она, убегая.

Ага, ничего особенного. Я обслужила мутного типа, который на поверку оказался просто задумчивым и плохо слышащим мужиком, отдала кофе скандальной тетке и побежала к третьему столику. Затормозила возле него, выхватывая блокнот, и сказала дежурное приветствие:

— Добрый день! Меня зовут Дарья, сегодня я буду вашим официантом. Готовы сделать заказ?

Ответом мне стали всхлипы. Долгие такие, переходящие в бульканье. Я глянула поверх блокнота на сидящих и застыла на месте. На меня во все глаза смотрел Стас Измайлов, напротив которого восседала рыдающая девица.

Девушка отмерла первой.

— Мне, пожалуйста, оладушки со сгущенкой и… и… и… зеленый чай.

Договорив, она вновь разрыдалась. Красивая такая: темные волосы вьются мелким бесом, нос пуговкой, надутые губки. За щечки можно тискать. Не женщина, а ангелочек.

Почему-то я рассматривала пассию Измайлова — у них тоже свободные отношения или где? — так, будто она была собачкой на выставке. Оценила плюсы и минусы, разве что в рот не заглянула и зубы не пересчитывала.

— А вам? — изобразила я приличного официанта, обращаясь к Стасу.

— Американо. Без сахара, — грубо отозвался тот.

Я пожала плечами и двинулась озвучивать заказ на кухню. Где-то вдалеке скандальная клиентка орала, что в заказанном кофе опять слишком много сливок, а сахар какой-то несладкий. Но её голос доносился до меня сквозь плотный слой ваты.

Почему-то ноги подкашивались.

Почему? Сама же согласилась на отношения без обязательств. Вот их последствия. У Измайлова есть девушка.

Интересно, почему она ревет? Ей сообщили, что в гареме появилась новая наложница? Может, самое время представиться и публично объявить, что к сексу втроем я не готова?

Следующий час я краем глаза поглядывала за парочкой. Девица то успокаивалась, то опять заливалась слезами и мочалила салфетку за салфеткой. Стас был предельно спокоен. Он даже к кофе не притронулся. На меня, разумеется, не глядел. Сдалась я ему, когда тут такая плачущая красота есть.



А потом они доели и попросили счет. Измайлов расплатился самостоятельно. Чиркнул что-то на салфетке, пока его возлюбленная умывалась в туалете, и подозвал меня.

— Ты здесь работаешь?