Иванова, на пересдачу!

Измайлов взглянул на меня как-то очень странно. Долго. Подозрительно. Оценивающе. Мне даже показалось, что сейчас он скажет: «Иванова, проваливай домой вместе со своими постыдными тайнами. Отныне никаких отношений между нами не будет».

— Секс ведь разный бывает, — хмыкнул он. — Не только неприятный.

— Ты так говоришь, будто эксперт в этой отрасли.

— В том-то и дело, что до эксперта мне далековато, — Стас отстранил меня и нежно поцеловал в губы. — Но что мешает обучиться здесь и сейчас? Это ж не сопромат. Особых знаний не нужно.

Я хотела возразить, мол, тут знаний побольше надо, чем в любой науке, но Измайлов подхватил меня под пятую точку и куда-то собственнически потащил.

Оказалось, что в кровать.

Почему-то сопротивляться не хотелось, и вскоре горечь воспоминаний забылась под нежными касаниями, влажными поцелуями и тихими стонами.

Кажется, у меня появился личный антидепрессант.

* * *

В замке ворочался ключ. Долго так, упорно, нетерпеливо. Я накрыла лицо подушкой и плотнее пихнулась лицом в шею Измайлова. Тот промычал что-то и накрыл меня одеялом с головой, чтобы не брыкалась. Тепленько. Утро совсем раннее, только-только начало подниматься солнце. До первой пары еще несколько часов, можно никуда не торопиться…

Так, стоять.

Я в квартире Стаса, он тоже здесь, судя по наличию тела в кровати.

Кто тогда ломится в дверь?!

Кажется, Измайлов тоже осознал всю неоднозначность положения, потому что спустя секунду он искал по спальне трусы. Дверь хлопнула, и до нас донесся женский голос:

— Стас, встречай бабушку!

Измайлов изобразил глазами нечто среднее между «Точно» и «Твою ж мать». Не панический ужас, но состояние полнейшей обреченности. Мне почудилось, что он запихнет меня в шкаф или выбросит с четырнадцатого этажа.

— Надеюсь, это реально твоя бабушка, а не престарелая любовница? — шепотом пошутила я, в ответ получив неприличный жест от Измайлова.

Он натянул домашние штаны и футболку и, выползая в коридор, заявил:

— Не высовывайся! Я всё объясню и познакомлю вас.

Предложение, конечно, заманчивое, но когда Измайлов не появился через десять минут, меня начало захватывать нетерпение. В самом деле, ну и чего такого особенного, если его бабушка познакомится со мной сама?

Это ж ни к чему не обязывает. Парнишке не пятнадцать лет. Взрослый, умудренный опытом лоб. Имеет право спать с девушками. Да и я не худший вариант, если вдуматься.

Я оделась и выползла в коридор. Мельком глянувшись на себя в напольное зеркало, убедилась, что выгляжу сносно. Заспанная, конечно, но приличная. С виду.

Да и с пенсионерками у меня обычно складывается диалог. Это ж несложно: улыбайся им, красней, смейся над бородатыми анекдотами.

Взлохматив волосы пятерней, я придала себе вид адекватного человека, которого не застали врасплох и не заставили подниматься ни свет ни заря.

Женщина лет семидесяти пяти, но такая ухоженная и аккуратная, словно произведение искусства, обнаружилась в кухне. В брючном костюме бирюзового цвета, с нитями жемчуга в ушах и на шее, вся она выражала царственность и превосходство. Губы её были накрашены матово-красной помадой.

Она посмотрела на меня очень вдумчиво, затем обернулась к Измайлову и задала всего один вопрос:

— Это что за прошмандовка?

Первые несколько секунд мы молча изучали друг друга. Настолько молча, что даже Измайлов, который заваривал чай для любимой бабушки, не нашелся, что сказать. Только закашлялся как в припадке.

Меня накрыло сильным желанием ответить какой-нибудь грубостью, но, во-первых, как-то неприлично посылать старую женщину, а во-вторых, вдвойне неприлично, если эта старая женщина — бабушка твоего партнера по сексу.

Да и что я ей скажу? «Сама ты прошмандовка, бабусь»?

Стас обреченно вздохнул и ответил, пытаясь загородить меня широкой спиной:

— Это Даша, она ни в коем случае не прошмандовка. Даша, познакомься, Анастасия Павловна. Самый близкий мой человек.

— Куда прошлую-то дел не прошмандовку? — полюбопытствовала милая бабуля

— Мы расстались.

— Ах, вот почему она названивает мне посреди ночи и просит тебя вернуть. Значит, правильно сделала, что послала её в пешее эротическое? Я вот что скажу, внучок: баб много, а ты у себя один. Чего ты пристал со своим чаем? — наблюдая за тем, как чаинки кружат внутри заварочного чайника. — Сделай-ка мне лучше кофе. Крепкий. Без сахара.

Только теперь она обратила внимание на меня, так и мнущуюся в дверном проходе.

— Садись, Дашенька, будем пить кофеек и обсуждать, какая нелегкая привела тебя сюда.

— Бабушка!

— Внучок, тс-с-с. Не лезь к девочкам.

А когда я села напротив, она закурила. Правильно, мне в лицо. От едкого черного дыма крепких сигарет мигом захотелось чихать. Я поборола в себе это желание, обдумывая, чем заслужила небольшую жизненную кару в лице этой милой старушки.

— Сколько тебе лет, сокровище?

— Двадцать два.