Иванова, на пересдачу!

Чмокнула его в щеку, почти целомудренно и невинно. Щетинистый такой. День не побреется, а уже колючий как еж. А ещё очень смешной без своих очков, потому что постоянно щурится. У него даже вид меняется, когда он перестает быть очкариком. Становится не таким заумно-занудным.

Надо предложить ему контактные линзы.

Почему-то меня затопило невероятным умилением от, казалось бы, привычной картины. Будто я никогда не видела Измайлова по утрам. Будто не знаю, как он носится по квартире в одних носках, разыскивая очки, и натыкается на предметы. Ругается, кстати, всякими неприличными словами. Такими, каких не должен произносить профессор кафедры строительной механики.

Знаю, конечно. Видела неоднократно.

Но сегодня, в эту секунду, хотелось смотреть на Измайлова и запоминать его черты. Губы пробовать на вкус, как будто впервые. В волосы зарыться пальцами. Улыбаться ему во все тридцать два зуба. Говорить какие-нибудь приятные глупости или просто лежать в обнимку.

Что-то со мной неладное.

Это точно на фоне нервного потрясения из-за ссоры с родителями.

Короче говоря, я сбежала от Стаса, не позавтракав, пока окончательно не расчувствовалась и не начала фотографировать его на память.

— Давай довезу хотя бы, — удивился тот спешке, с которой я натягивала одежду.

— Не надо! — резко пресекла.

Да почему же он такой милый?!

На полупустом автобусе доплелась до общежития. Посмотрела на то и задумалась: какое же серое, безликое. Настоящая тюрьма, разве что без железных решеток.

Дом Стаса даже выглядит иначе. Новостройка, чистенькая, аккуратная. Там стены на этаже расписаны ярко-рыжей краской, и окна гигантские, во всю стену.

Там приятно находиться.

Вместе со Стасом.

— Кажется, я влюбилась в Измайлова, — горестно заявила я, открыв дверь спальни ногой.

Иришка подавилась крекером. Она лежала в кровати с телефоном, а горка разномастного печенья высилась прямо поверх одеяла, на животе подруги.

— Это плохо?..

— А чего хорошего? — Я стащила сапоги, откинула шапку в угол комнаты, рухнула на кровать и вздохнула так печально, будто собиралась на плаху. — Ты ж сама знаешь, чем это чревато. Начнет помыкать мною, а я буду бегать как преданная собачонка и исполнять команды. Сидеть. Лежать.

— Да с какого ляда начнет-то? — Иришка отложила печенье на прикроватную тумбочку, стряхнула крошки на пол и села по-турецки. — Он же адекватный. Может, он сам давным-давно в тебя втюрился, а признаться боится. Ты ж его засмеешь.

Ну, допустим, не засмею. Так, поглумлюсь немного ради приличия и успокоюсь. Я ж не совсем бесчувственная скотина…

Очень даже чувственная, если вдуматься.

— Всё равно меня пугает. Ты понимаешь, он мне нравиться стал!

— А до этого чего? — искренне изумилась Шевченко. — Неприязнь испытывала? В койку ложились, а ты аж плакать хотела?

— Нет. Просто он… ну… такой красивый, умный… заботится обо мне… завтрак готовит. А мне хочется растечься лужицей. Мозг пропадает, вот что страшно. — Я постучала себя сгибом пальца по виску.

— По-моему, ты паникуешь из-за ерунды. — Иришка пожала плечами. — Люди без любви на стены лезут, а у тебя всё взаимно, и ты жалуешься

Она недовольно поморщилась, давая понять, что мои тягости — это форменная туфта.

С другой стороны, может, так оно и есть?

В моей жизни была всего одна влюбленность, и она закончилась плачевно. Но не все же мужики такие, как Витя? Чего опасаться?

Но если он все-таки такой же, как все?

Что же делать?



— Дашка, можно я с тобой кое-чем поделюсь? — вдруг покраснела Шевченко. — Заодно отвлеку тебя от моральных страданий.

— Угу.

— Ты только не смейся. Я вчера прочитала, как можно узнать размер… ну… достоинства. Чтоб наверняка.

Оригинальное начало.

— Сокровище моё, зачем ты такие вещи читала?

— Да так. — Она неоднозначно отвела взгляд. — Просто наткнулась случайно на статью.

Угу. Случайно вбила в поисковик запрос, случайно открыла нужную ссылку и случайно дочитала до конца.

Знаем мы такие случайности.

— И как же?

— В общем, смотри. — Она радостно растопырила ладонь. — Если у парня большой палец приличного размера, то у него и внизу всё хорошо.

Я задумчиво посмотрела на свой большой палец. Не знаю, что пыталась рассмотреть. Видимо, представляла себя самцом. Скажу честно: мужик из меня получился бы очень так себе.

Хиленький. Без особых поводов для гордости. Сантиметров этак на пять.

— А приличного — это сколько? — уточнила на всякий случай.

— Приличного — это прилично, — авторитетно заявила Шевченко. — Лапища должна быть ВО!

— Ну и чего ты от меня хочешь? Ириш, я тогда на вечеринке пошутила про член Коперника. Не представляю, каких он масштабов.

— Да это понятно, — она махнула рукой. — Просто я вспомнила руку Вани. А у него же палец реально гигантский! Никогда не замечала? Короче говоря, я всю ночь маялась, форумы читала. Кто-то пишет, что так и есть. Другие ржут. Вот и как узнать правду? Не спрашивать же напрямую? Мне теперь это покоя не дает.

Страшнее было другое: теперь эта мысль не отпускала и меня.

Придется досмотреть Коперника.

Блин, Иришка! Умеет же сбить депрессивный настрой.

* * *