Иванушка и граф

— У меня будешь жить, — говорит. — Стара я стала, не поспеваю все дела нечистые справлять. Колдовство своё тебе передам, заговорам обучу, силой чародейской оделю, будешь людишкам козни устраивать да проделки разные вершить.

Стала жить Дарьюшка в лесу. Растёт она не по дням, а по часам, и не знает, что батюшка её уж сто дорог прошёл, сто сапогов истоптал — и в горы поднимался, где птица Магай гнездится, и в Северное царство заходил, где зима одна, а лета не бывает, и в Южное королевство заезжал, где жара круглый год. Везде побывал, о беде своей рассказывал и расспрашивал, не видал ли кто птицу Магай и ребёнка ею похищенного.

Подросла девочка. Людей она никогда не видывала, сызмальства дружбу водила с обитателями лесными — все-то они у неё в друзьях, от пичужки малой до косолапого.

Не нравилась ведьме эта дружба. Бурчит карга старая:

— Слишком уж ты мягка да чувствительна. Не след колдовскому нашему сословию с каждым зайцем хромоногим возиться да волку дикому песни петь.

Сама Дарьюшку потихоньку премудростям чародейским учила. Могла девочка снадобья целебные из трав варить, от любой напасти лечить, могла и взглядом любого усыпить. Но пакостить и порчу наводить отказывалась.

— Не для того всё живое на свет появилось, чтобы мучиться и смерть принимать, — говорила.

— Делай, как я говорю, упрямица непокорная! — колдунья бранИтся.

А Дарьюшка знай себе улыбается да в чащу к зверям лесным убегает.

Меж тем Василий своей дорогой идёт, уж борода его поседела, а он всё Дарьюшку ищет. У людей расспрашивает — не видал ли кто похитницу его дочери.

Подошёл, наконец, близко к тому лесу, где колдунья жила. На росстанях там трактир стоял. Зашёл Василий в трактир, а там кабацкая теребень к нему с допросом — кто такой да откуда?

Рассказал Василий про свою беду, про скитания.

Восклицает мужичок:

— Я ж знаю, как тебе помочь! По реке проплывёшь чуток, попадёшь в ведьминский лес. Все у нас тут знают, что живёт в колдовской избушке с самого рождения девица-краса, ведьмина приёмная дочь. Сколь ведьма её ни учит злые проделки устраивать, а та не слушается. Никакого в ней нет жеманства и хитрости, всё живое она вокруг лелеет и оберегает. По всему видать, твоя это дочка и есть!

Обрадовался Василий, духом воспрял. Недолго ему осталось по свету бродить, близко Дарьюшка. Напоил он, накормил вдосталь кабацкую теребень, в ноги ему поклонился с благодарностью, взял лодку и поплыл.

Едет он по чуднОй реке, вся она поначалу туманом чертовскИм занавесилась — фигурами разными туман тот прикидывается, очертания свои хищные раз от разу меняет, пугает рожами вурдалакскими да хохотом гиенским. Закрыл глаза Василий, страшно, а двигаться надо. Через время туман рассеялся — ни души вокруг не видать, будто вымерло всё. Боялись люди в то место ходить, на много вёрст вокруг ни человечка.

Оставил лодку, до избушки добрался. Выждал, пока ведьма по делам умчалась, подобрался ближе — видит девицу-красавицу, лицом-то она в точности жена Катерина — брови чёрного соболя, щёчки — маков цвет, глаза, как звёздочки ясные.

Вышел Василий из-за дерева и говорит:

— Не пужайся, Дарьюшка. Это я, отец твой, за тобой пришёл.

Девушка сразу ему и поверила.

— Догадывалась я, что есть где-то мои батюшка с матушкой, знала, что увижу вас скоро.

Меж тем ведьма нутром почуяла неладное, поспешила домой вернуться. Летит, свистит диким посвистом, хохочет диким хохотом.

— Бежим, — Василий говорит. — Сначала в лодку сядем, а потом как придётся.

— Бежим, батюшка.

Колдунья в погоню. На метле мчится, вслед беглецам улюлюкает.

Повернулась Дарьюшка к ведьме, посмотрела ей прямо в глаза, борются обе — кто кого переглядит. А после напустила она на старую сон, та с метлы и свалилась, в речку упала.

По прямой дороге беглецы быстро домой вернулись.

Встретила их на пороге Катерина, глазам своим не верит!

На радостях, что дочка нашлась, праздник большой устроили. Всех соседей созвали, родных да знакомых угощали, песни весёлые распевали.

Тут и сказочке конец.